Позавтракав, как будто пообедав и поужинав за раз, дядя Леша сказал, что пора провести разведку боем – и ушел. Что за разведка? И вообще, что можно разведывать в поезде, если все вагоны одинаковые, Серджиньо не понял. Он поудобнее устроился на своей полке и начал смотреть в окно. Где-то через час, когда у «наблюдателя» уже совсем зарябило в глазах от бесконечно однообразных деревьев, мелькающих перед ним под монотонный стук колес, вернулся дядя.

«Так, Золотунчик, сиди на жопе ровно и не чирикай! Твой родный дядька идет делать нас сказочно богатыми. Тут, в соседнем вагоне, два фраера предложили в «преф» покатать. Сейчас я их прокачу с ветерком!»

Сережа опять понял только одно: «надо сидеть в купе», но он и так не собирался гулять! Тем более, что он побаивался встретить проводницу, которую его тело вчера чуть не расплющило (не специально) о перрон. Дядька вернулся, когда уже начало смеркаться, голодный и почему-то злой.

«Ты представляешь, какой не пер! – Рассказывал он, с ожесточением хлебая холодный борщ прямо из кастрюли. – К каждому “мизеру” в прикупе “говна пирога” приходит! А к этим фартожопым – все в масть лезет! – Он отложил ложку и громко хлопнул крышкой, о кастрюлю закрывая ее… – Деньги ёк, Золотунчик! Все двести “рябчиков”, которыми твоя маман нас щедро одарила для комфортного размещения, тю-тю!»

Он, не раздеваясь, повалился на полку, закинул руки за голову и закрыл глаза: «Туши свет и не ссы!» И уже сквозь сон промычал: «Пацаны что-нибудь придумают, не пропадем…»

Море ласково встретило их, выгружающихся на перрон со странным названием «Лазаревское». Пока Серджиньо вытаскивал баулы, дядя Леша как заводной носился туда-сюда вдоль платформы, кого-то высматривая. Ими оказались двое помятых дядиных друга-студента. Еще издалека они на всю станцию заорали: «Лелик, екарный бабай, мы номер вагона забыли!» – «А бошки из жопы вы достать не забыли?! – Заорал им в ответ дядька. – Мы уже думали, нам тут ночевать придется!»

Друзья, подойдя ближе и сбавив тон, начали оправдываться, перебивая друг друга: «Ладно тебе, Всего на полчаса опоздали. Вчера до пяти утра с телками на пляже бухали… Там у одной такие были – “Даная” отдыхает! Ты таких любишь!»

Дядя Леша, смягчившись, звонко хлопнул друзей по протянутым ладоням. «Вы тачку не отпустили? – Задал он им вопрос, закидывая на плечо ремень своей сумочки. – Да, знакомьтесь: это – мой племяш, Серж! Сеструха мне его в нагрузку “паровозом” прицепила. Пошли, а то пока ждали, вспотел, как собака! И с баулами ему подсобите, там закусона – на дивизию!»

В очень тесном и жарком такси Серджиньо наконец узнал имена дядиных однокурсников. Артурик, как называл его дядя, был низенький (еле-еле доходил Сереже до груди) и носатый. Зато Вася был высокий (но все равно чуть-чуть ниже его), с рыжими волосами и нереально голубыми глазами.

Дядя вальяжно, вполоборота раскинувшись на переднем сидении рядом с угрюмым волосатым водителем, в красках и с энтузиазмом рассказывал о своих вчерашних «приключениях». Все громко смеялись, а Сережа, зажатый с двух сторон на заднем сидении, страдал. Во-первых, в машине нечем было дышать, а во вторых, – серпантин (к встречи с которым его организм абсолютно не был подготовлен).

«Извержение» случилось внезапно. На одном, лихо заложенном водителем повороте мамины котлетки, еще с утра с аппетитом им съеденные, нескончаемым фонтаном устремились в пространство между водителем и дядей, на роскошно обложенный красным ковром и украшенный красивой пластмассовой розой рычаг переключения скоростей… Машина, вильнув, чуть не улетела в пропасть. А зеленый, в полуобморочный состоянии Серджиньо пополнил свой словарный запас огромным количеством незнакомых ему ругательных слов и выражений.