– О чём?

– Я думаю, мне есть, что Вам сказать.

– Ладно. Давайте пройдём на кухню. Там кроме грязной посуды никого.

Когда мы вошли на кухню и сели, я сказал.

– Катя! Могу ли я попросить вас не кричать, чтобы я вам сейчас не сказал?

– А что вы собираетесь мне сказать?

Наверное, говорить пока не время.

– Чтобы не сказал, сумеете не кричать?

– Попробую.

– Постарайтесь. «Клубничный дед мороз». – это был код, пароль о котором мы когда-то с Катей договорились. Человеку, который скажет этот пароль, нужно верить.

– Это вам папа сказал? Вы что-то хотите мне передать?

– Ну, во-первых, вы не сказали отзыв: «Смородиновая снегурочка».

– Да. Это было так давно, что я почти забыла.

– А зря. Во-вторых, я переведу вам ещё сто тысяч долларов. Плюс к тем, что перевёл вам папа.

– Вы знаете о деньгах? Почему он умер?

– Это потом. Пока я хочу, чтобы вы мне, безусловно, верили. Как папе.

– Папа вас не особенно любил.

– Это да. Но я сказал Вам пароль. Сейчас я переведу деньги. Неужели нет оснований для доверия?

– Наверно есть.

– Ну так вот. Вот мой номер телефона и когда все разойдутся, позвоните мне. Я приду, и тогда вы услышите послание от папы.

– Почему не сейчас?

– Можно и сейчас. Но тут ещё народ, который что-то не доел.

– А можно Вадиму присутствовать при разговоре?

– Катя! Вадим с Аней. Вам нечего меня опасаться. Повторить пароль? Потом, я поговорю и с Вадимом. Но сначала мне нужно поговорить с Вами.

Тут на кухню зашёл наш пёс. Бос положил морду мне на колено, а я привычно почесал его за ухом.

Из глаз Кати полились слёзы.

– Вы сделали это совсем как папа. И Бос. Он мирный, но голову на колено чужому не положит. Ладно, когда все разойдутся, я вам позвоню.

– Не плачь. – Сказал я. – Давай я погуляю пока с Босом.

Катя посмотрела на меня удивлённо. Внимательно посмотрела в мои глаза.

Я опустил глаза на Боса.

– У меня есть, что сказать тебе, девочка.

Хлопнув рукой по бедру, я встал и собрался выйти вместе с Босом.

– Поводок…

– Я знаю. – Сказал я и вышел.

Я гулял с Босом в парке. Было опять солнечно и пахло весной. Наверно зима таки ушла.

Для Боса, я был тем же самым. Он не был агрессивен, но с чужими был всегда осторожен. А со мной, даже в теле Игорька, он вёл себя по-прежнему. Я спустил его с поводка. Он носился вокруг, таскал мне палки, в надежде, что я буду их бросать, а он мне приносить.

Мы гуляли почти час, когда Катя позвонила и сказала, что мы может вернуться.

– Вадим пригласил меня сегодня к себе. Ну, чтобы я не оставалась одна. Через час я выхожу.

– Ты продолжаешь меня побаиваться? – спросил я усевшись на диван и приняв Боса к себе на колени.

– Вовсе нет. Просто обозначаю время.

– Тогда сотри трагическое выражение с лица и постарайся не орать.

– Что? Почему Вы всё время об этом беспокоитесь? И разве мы перешли на ты?

– Лет девятнадцать назад. Катя! Я твой папа и я жив. Я жив в этом теле.

Катя не закричала, но глаза её округлились и, по-моему, дыхание остановилось.

– Можешь продолжать дышать. Думаю, что для того, чтобы тебе в этом убедиться понадобиться больше времени, чем ты можешь не дышать. То, что я тебе говорю, страшный секрет и если об этом кто-то узнает от тебя, то ты, возможно, действительно меня убьёшь. А пока вспомни, что я сообщил тебе пароли, которые никто не знал. Я могу тебе рассказать, что происходило до смерти моего тела. Ну, то, что ты меня спросила о сифонофорах и то, что я тебе рассказал. И вообще можешь задавать мне любые вопросы из нашего прошлого. Я понимаю, что просто принять то, что я говорю очень не просто.

Катя смотрела на меня и, казалось, утратила дар речи.

– Доченька! Я жив. Я это не специально. Я тоже был несколько удивлён, очнувшись в этом теле. Но это факт, а я всегда тебе говорил, что факты нужно принимать.