Девушка с улыбкой прислонила остриё меча к плечу силуэта и сделала победное выражение лица.

–Видишь, Данучи, – усмехнулась она. – Я же говорила…

В ответ он молчал. Арлстау заметил, что голова силуэта повернулась к нему и был готов поклясться любой сокровенностью, что он смотрел ему в глаза, а затем перевёл взгляд на руки.

Стало немного жутко. «Где же я оказался? Что это за мир вокруг меня? Если это прошлое, то почему силуэт меня видит? Если это будущее, то задам тот же самый вопрос. Неужели, это настоящее?». Вошли лишь вопросы, ответы остались за дверью.

–Куда ты смотришь? Кого ты видишь? – спросила она, проследив за взглядом, но не обнаружила ничего, кроме пыли и воздуха.

–Теперь верю. В мече и правда чья-то сила! – ответил силуэт по имени Данучи, не теряя взгляда.

–Надеюсь, не твоя, – шутя ответила она, но силуэт над шуткой не посмеялся, а задумался: «Возможно, и моя…».

Она протянула ему руку, чтобы поднялся, и он, наконец, отвернулся от Арлстау, встал на ноги и впился в её губы так, словно они принадлежали лишь ему и никому не будут отданы. Со стороны выглядело непривычно: чёрная тень целует девушку, но её, и правда, не смущало то, как он выглядит. «Или он выглядит так лишь для меня?». – спросил себя Арлстау и ответил, но ответ был не верным, нет смысла его озвучивать.

Он обнял её одной рукой, и они, не спеша, направились в сторону дома, а Арлстау послушно поплыл за ними, потянуло каким-то магнитом.

–Я нашла его ещё неделю назад…

–Почему же сразу не сказала об этом великом мече? – спросил её силуэт.

За тенью, что накрыла Данучи, его эмоции невозможно разглядеть, но в словах была скромность.

Эмоции его любимой женщины были чётко выражены, и сейчас излучали беспокойство, а не беззаботность, как это было минуту назад.

–Не сказала, потому что, – начала она после тревожной, непродолжительной паузы, – потому что боялась…

–Боялась чего?

–Меча.

–Почему?

Арлстау прислушался, плывя за их спинами, буквально, превратился в ухо. Ему тоже интересно, чего она может бояться.

–Его нашёл мой отец. Не очень-то любил меня, поэтому, наверное, спрятал его на дне сундука. Пришлось сломать единственный сундук, чтобы извлечь его. Впервые увидела его вчера, а сегодня уже не могла терпеть, не имела права не показать тебе!

Повисла тишина. Казалось, что силуэт ни слова не понял, но всё не так.

–Как он нашёл его?

–Он оставил меня ради соблазнов и обогнул наш мир десятки раз, и так нелепо закончил свои путешествия. Наткнулся на глубокий овраг. Захотел постоять на краю, затем пожелал танцевать на краю и кружиться, и в ладоши хлопать, как дурак. Докружился и упал в него! Сломал себе ноги. Он умирал от боли, руками рыл себе могилу и наткнулся на этот меч. Его остриё выглядывало наружу и умоляло выпустить на волю. Меч ждал своего часа, и он к нему пришёл. Чуть не отрезал себе руки, но вытащил меч, и ноги попытались встать и встали. И овраг ему уже не преграда. Не упади он в тот овраг, меч бы никогда не был найденным…

–Похоже на сказку. Думаю, его история преувеличенна, и сочинил её он сам, – ответил Данучи, махнув рукой, а затем спросил с заботой. – А боишься то чего, родная?

–В день, когда нашёл он меч, и началась война! В этот день и мы с тобою встретились… в одном, теперь уже, забытом городке… В его окрестностях и началась война. Ты спас меня и с тех пор ни на минуту не оставил. Раньше никто ни с кем не воевал, никто не знал, что такое война. Ты не можешь этого помнить, но, поверь, войны никогда не было. Даже о слове таком никто и не знал…

Арлстау стало любопытно. Хотел слушать и слушать, но увы…