И она потянула за собой Калеба в сторону центральной площади.

– Куда же вы? – закричал вслед удаляющимся Брендон. – Мы же только начали общаться!

– С новым годом! – ответила Мила и прибавила шаг.

– Куда ты так бежишь? – немного тормозя ее, спросил Калеб, когда они уже скрылись за поворотом.

– Подальше отсюда, – ответила Мила.

– Ты идешь на площадь.

Мила резко остановилась и посмотрела на него.

– Почему ты со мной возишься? – спросила она. – Я же для тебя лишь ребенок. Хоть у нас разница всего в два года, я чувствую, что ты относишься ко мне именно так.

– С чего ты взяла это? – удивился Калеб.

– От тебя исходит волна заботы и волнения, как от папы, когда он за меня переживает. А ведь я для него всегда буду ребенком.

– А ты считаешь, что проявлять заботу и волноваться можно только за ребенка? Ты мне нравишься, с тобой интересно общаться и я просто не хочу, чтобы с тобой что-то случилось.

– Ты говорил, у тебя есть друзья, – продолжила Мила. – Ты их любишь?

– Конечно. Я не знаю, что бы я без них делал. А почему ты спрашиваешь об этом? Такие странные вопросы.

– Просто. Мне интересно узнавать о людях что-то новое. У меня нет друзей, и никогда не было. Мне не о ком заботиться и волноваться. У меня порой складывается ощущение, что я вообще не вписываюсь в общество. В Нью-Йорке я не смогла завести ни одного друга. Я училась в лицее для девочек, где каждая только и умела, что хвастаться новыми шмотками. Им не было ни до кого дела, кроме себя и, видимо, я подхватила от них эту болезнь. Всю жизнь меня опекали так, будто сегодня последний день моей жизни, или, что меня кто-то хочет украсть. Амелия, моя тетя, не отходила от меня ни на шаг. Из-за этого я не ходила в садик, она всегда встречала меня у школы и провожала чуть ли не до самого порога. Я росла, как в инкубаторе и сейчас, когда я попала в этот мир, меня все вокруг пугает и умиляет одновременно. Это новое для меня ощущение заботы просто так.

– Бедный ребенок, – прошептал Калеб. – Можно, я буду твоим первым другом?

Мила лишь улыбнулась и пошла вперед. Калеб пошел за ней. Через некоторое время они вышли к площади, где гулял город. Народу стало немного меньше. Это из-за того, что родители повели детей домой, укладывать спать. Мила взглянула на дисплей телефона.

– Одиннадцать, – сказала она вслух. – Что еще можно делать целый час?

– Давай просто посидим на лавочке. Концерт, вроде, неплохой. Ты не замерзла?

– Пока нет. Ну, лавочка, значит лавочка.

Они прошли и сели на освободившуюся лавочку с другой стороны елки. Через несколько минут к ним подошел мистер Лептон.

– Ну, детки, как дела? Чего не веселимся?

– Да как-то настроения нет, – с опаской взглянула на танцующую толпу Мила.

– А что же так? Сегодня же праздник! Новый год не каждый день бывает.

– Мы лучше тут посидим, – сказал Калеб.

– Ну, как хотите, – пожал он плечами. – Калеб, можно тебя на минутку?

– Да, – вставая, ответил он.

Мила уставилась на снег под ногами и задумалась. «Калеб очень внимателен ко мне, – подумала она. – Как старший брат. А этот противный Брендон… Чего он вообще ко мне привязался?» Она подняла голову и осмотрелась. Калеб с отцом стояли недалеко от нее и о чем-то бурно разговаривали. Мила отвернулась и устремила взгляд вглубь парка. Горящие повсюду огни освещали его, делая менее устрашающим, но не лишая его таинственности. Он будто манил Милу к себе, и она решила немного пройтись в одиночестве. Она встала и направилась по одной из аллей вглубь парка. Пройдя пару десятков метров, она оглянулась, но за ней никто не шел. «Хорошо, – подумала она. – Я хочу немного побыть одна».