— Тебе идет этот цвет, — спустя вечную минуту сипло выдавливает он и удаляется в коридор слева от кухни.

Я семеню за ним и незаметно тяну прилипающее к ногам неглиже вниз.

— Моя спальня, — отходит он на приличное от двери расстояние и дает мне войти.

В его огромной спальне, выдержанной в серо-белых тонах, стоит серая кровать размера кингсайз.

— Обычно я сплю на левой стороне, — выдает он за моей спиной, обдавая своим горячим дыханием мой затылок, заставляя тем самым волоски на моем теле подняться дыбом.

Я прохожу в спальню и, раскрыв одеяло, ложусь на правую сторону. Натягиваю тонкое, но, кажется, пуховое одеяло в приятном на ощупь сатиновом пододеяльнике стильного монохромного черного цвета до самого подбородка.

Мне холодно, и я начинаю мелко дрожать. Возможно, еще и из-за того, что мне предстоит…

ВИТЯ СКАЗАЛ, ЧТО КО МНЕ НЕ ПРИТРОНЕТСЯ?!

Тем не менее, сейчас я нахожусь в его постели и не знаю, чего от него ожидать дальше…

Боже мой, неужели сегодня ночью со мной наконец случится ЭТО???

Сколько раз я представляла себе, с кем и каким будет мой первый раз?

Но даже в своих самых смелых мечтах я не могла нарисовать такого, как Витя!

Через десять или пятнадцать минут мягкий матрас позади меня опускается…

С пожеланием спокойной ночи он выключает свет и ночник.

Я нервно сглатываю, хвастаюсь за бешено колотящееся сердце и прислушиваюсь к каждому шороху.

Однако ничего не происходит!

В какой-то момент я засыпаю, устав слушать его неслышное дыхание…

Без пяти шесть я просыпаюсь и тихонечко выключаю будильник в своем смартфоне, с момента работы вчера так и оставшимся в режиме полета. Поворачиваюсь лицом к Виктору.

Он спит повернувшись ко мне.

Его лицо расслаблено.

Волевой подбородок уже не так бросается в глаза. Прямой узкий с горбинкой нос также не кажется больше хищническим, ведь на переносице не сходятся его густые брови. Зато высокий широкий лоб изборожден еле заметными горизонтальными линиями.

Наверное, он слишком много думает или нервничает и потому напрягает, хмурит свой красивый благородный лоб…

Я осторожно встаю, на цыпочках выхожу и крадусь в ванную…

Там я чищу зубы, полощу рот, мою мылом лицо, накладываю крем, беру из сумочки тушь и быстро подкрашиваю свои от природы длинные, но белесые ресницы. Накладываю чуть-чуть румян, принюхиваюсь к подмышкам… Мою и их мылом, затем хожу по-маленькому, смываю и тут же ополаскиваю себя лейкой душа там…

У Вити все так удобно сделано, а главное, продумано до мелочей!

Я возвращаюсь в спальню, ложусь на свое место лицом к нему и прикрываю глаза. Через минуту слышу его низкое, до мурашек пробирающее:

— Доброе утро!

Его улыбка закрытая, но такая лучезарная, что у меня захватывает дух.

— Доброе! — улыбаюсь ему в ответ.

— Как ты спала?

— Как в раю! — не преувеличиваю и все же краснею.

Он во второй раз ярко улыбается и уже протягивает пальцы к моему лицу, как одергивает свою руку:

— Я рад. Лежи, через двадцать минут я позову тебя на завтрак.

Он встает, посвистывая выходит, а я остаюсь в полном недоумении.

Неужели я такая страшная с утра или всегда, что он передумал ко мне притрагиваться???

Не он ли сказал мне вчера, что я «очень красивая»?

Дура ты, Надя, вчера он также сказал, что не тронет тебя у себя и пальцем!!!

ВИТЯ ЧЕЛОВЕК СЛОВА!

Я встаю и подкрадываюсь к запертой ванной, где оставила свою одежду. Слышу, как сначала жужжит его электробритва, а потом льется вода в душе…

Со вздохом возвращаюсь в спальню и от скуки включаю свой смартфон в обычный режим.

Мои глаза округляются, когда вижу тридцать девять пропущенных звонков от мамы, три от Теодоры, пять от тети Нюры и пятьдесят от…