– Утверждала, что сейчас полным-полно злых, завистливых людей. И тебя могли сглазить.

– Типа, наслать порчу, что ли? – недоверчиво уточнил Сева.

– Ну, вроде того…

– И что же теперь, – Настя ясно ощутила, что Всеволод закипает, – к бабке какой-нибудь идти? Или экстрасенса искать?

– Нет, – ответила Настя, – ничего сверхъестественного. Мама говорит, что надо в церковь сходить, помолиться, может даже исповедаться… Ты как к этому относишься? – настороженно глянула она на мужа.

– Может и стоит, – пожал плечами Сева, обрадовав Настю тем, что он не воспринял предложение в штыки. – В принципе, – продолжал он, как бы размышляя с самим собой, – это нормально, обращаться к Богу, когда тебе плохо. Пожалуй, это свойственно большинству верующих. С радостью или с благодарностью за успех, редко кто догадается прийти в церковь, – с мягкой улыбкой повернул он голову к жене.

– Ой, – воодушевилась Настя, – а крестины, венчание это разве не радость?

– Конечно, радость, – согласился Сева, – но это такие события, знаешь ли, на всю жизнь. А есть мелочи, на которые мы особого внимания не обращаем, приписывая заслуги исключительно самим себе.

– Сева, – удивлённо взглянула на него Настя, – я никогда не задумывалась об этом. Ты так чудесно сказал!

– Полагаешь, – вновь улыбнулся Всеволод, – что я целыми днями размышляю об этом? Разумеется, нет. Сейчас в голову пришло, и только потому, что обеспокоен своим пошатнувшимся здоровьем. Вот так и получается, что обращаешься к Богу лишь в трудные для себя, либо для близких, моменты.

– Севушка, – теснее прильнула к нему Настя, – я так тебя люблю! Обожаю твой ум, внимание, твою бережность к нам с Данечкой и ко всем родным! Всего-всего тебя обожаю! От макушки до пяток! – она снова поцеловала его в плечо. – Такого как ты нет больше на всём белом свете! Ни у кого! Только у меня! Я очень-очень тебя люблю!

– Я тоже тебя люблю, ласточка моя родная, – нежно сказал Сева, обнимая жену.

А потом он поцеловал её, и слова стали не нужны.

После того как Светлана удостоверилась, что Сева с Настей и малышом благополучно добрались домой, она позвонила Панасовичу.

– Здравствуй, Юра, – поприветствовала коллегу женщина. – Тебе удобно сейчас говорить?

– Вполне, – тепло отозвался Юрий Александрович. – Здравствуй, Света! Слушаю тебя.

– Извини, пожалуйста, что беспокою в выходной…, – начала было Светлана.

– Света, перестань извиняться, – нетерпеливо перебил её мужчина. – Я же прекрасно понимаю, что ты позвонила не для того, чтобы услышать мой голос, – неловко пошутил он, несмотря на встревоженный тон Лисицыной, смущённо-обрадованный её звонком. – К тому же, в настоящий момент я релаксирую на даче. Только недавно расправились с шашлыками, – с улыбкой продолжил он. – Надя в доме, внука укладывает. Еле уговорили, разгулялся на свежем воздухе. А сын с невесткой отправились побродить по окрестностям. Так что, я весь внимание. Вот только опасаюсь, что ты ничем меня не порадуешь. Неужели, снова проблемы с сыном?

– Угадал, Юра, – грустно подтвердила Лисицына. – Опять то же самое.

– Давай-ка, поподробнее.

– Обморок, Юра, на фоне полного благополучия. Был с семьёй в парке. Настя говорит, упал как подкошенный. Голова не кружилась, не тошнило, не болело ничего. Не перенапрягался, высыпался как следует. Ну, абсолютно ничего не предвещало!

– Снова была остановка дыхания? – уточнил Панасович.

– Как будто, нет. Точнее сказать не могу, но Настя утверждает, что дыхание не прекращалось и пульс был. И в себя он пришёл намного быстрее, чем в тот раз.

– Каким образом девочка ему помогала?