При этих словах тот, кого назвали мальчиком, поднял голову, но ничего не сказал, лицо его не потеряло сонного выражения.
Егоров не очень поверил в "больше не поеду!», он узнал то, что хотел, что дорога туда есть, ехать можно. А дело уже совсем в другом: сейчас начнется привычное вымогательство, тем более, что рабочий класс у нас, когда ему нужно, грамотный и все знает, как знает и то что, что Крайком их начальством сильно недоволен за затяжку строительства радиорелейной станции.
– Хорошо, хорошо, – сказал Оганесян,– мы все поняли. Сколько?
– Сколько, сколько, – успокаиваясь и уже обдумывая, чтобы не продешевить, начал бульдозерист, – по полста рублей вот сюда, под камень… – Он похлопал тяжелой ладонью по грязной крышке стола и подтвердил,– под камень. За одну ездку. Каждому. Ездить будем парами, иначе нельзя. По очереди, все. – Он показал глазами на всех сидящих за столом. – Если ты, начальник, согласен, мы тебе все, что скажешь, завезем и не такую гору.
– Ну что, Александр Борисович? – спросил Егоров, – тебе платить.
– Да что тут торговаться, – ответил Оганесян и повернулся к говорившему,– ты бригадир, наверное?
Тот кивнул.
– Собери ото всех заявления о приеме на временную работу в наше управление? Знаешь? Завтра приедет наш начальник участка, я ему все расскажу. Все дела – с ним. Но завтра и начинать. Договорились?
–А почему не договориться, – улыбнулся бригадир, – раз люди хорошие. Завтра и начнем. Не боись, начальник. Только… расчет за каждые десять ездок. Договорились?
–Ладно, куда от вас денешься, раз люди такие хорошие.
В машине Егоров и Оганесян некоторое время молчали, будто опасались, что бульдозеристы их подслушают, да еще и передумают ездить на гору. Когда отъехали подальше Оганесян на заднем сидении зашевелился, и Егоров услышал:
– Ухватили кота поперёк живота. Это я про себя…Вы на морды их, извиняюсь, лица, посмотрели? Чисто разбойники у большой дороги. Притаились, кистенями поигрывают и ждут пока купец на дороге не покажется. А мы тут как тут.
Глава 7
Остановились у конторы местного, Дальнереченского, строительного управления, которое тоже входило в состав треста Егорова. Прежде чем войти в здание, Егоров подошел к большому красочному стенду перед входом с названием, исполненным большими красными буквами, "ЭКРАН СОЦИАЛИСТИЧЕСКОГО СОРЕВНОВАНИЯ". Хотя экран был ежемесячный, итоги соревнования были подведены и вынесены на экран в последний раз четыре месяца тому назад.
– Зря это они – про себя отметил Егоров, – скоро здесь от всякого рода гостей и проверяющих отбоя не будет.
Начальник управления Василий Семенович Яровенко был на месте. Они дружески поздоровались. Яровенко сразу же вызвал секретаря:
– Оля, позови, пожалуйста, Людмилу Иосифовну и приготовь чай. Понятно? – Говорил он с неистребимым украинским акцентом, хотя всю жизнь прожил на Дальнем Востоке.
Как-то, выйдя из зала заседаний бюро своего райкома, где отчитывался за заготовку сена, на вопрос коллег- районных руководителей, ожидающих своей очереди, он ответил скупо:
– Та шо, там же-ж всегда одно, или сымут или сключат.
Это его "или сымут или сключат" стало народным фольклором, и даже сами партийные работники так посмеивались над собой в очень узеньком доверительном кружочке.
Вошла Людмила Иосифовна, главный инженер строительного управления, единственная женщина в главке, а, может быть, и во всем министерстве, на такой должности. Протягивая руку Егорову и улыбаясь сказала:
– С приездом, Георгий Валентинович. Судя по портфелю, вас нужно устраивать на ночевку, причем, не на одну. Правда? … И Александр Борисович здесь, – подала она руку Оганесяну, – а вчера еще Севидов с Касичем приехали…И Шестаков… Вы что, всерьез, что ли? Глядишь, и строить начнем!