«Утверждали, что Арена хотел заколоть Бонапарта кинжалом. Ничего подобного. Самое страшное, что грозило герою, – это оплеуха. Тем не менее Бонапарт испугался до такой степени, что побледнел и, уронив голову на плечо, сказал сопровождавшим его гренадерам: "Уведите меня отсюда". Гренадеры заметили беспокойство Бонапарта и вытащили его из толпы депутатов».
Как бы то ни было, Джузеппе Арена в свое время, как и Наполеон, отличился при осаде Тулона, но после Брюмерского переворота находился в отставке.
Не менее странной личностью в группе «эксклюзивов» был и итальянский приятель Черакки бывший нотариус Диана. Присоединился к группе и художник Франсуа Топино-Лебрён, ученик знаменитого Давида, бывший присяжный революционного трибунала. Член группы Демервилль в свое время работал секретарем при Комитете общественного спасения, а Аррель был капитаном 45-й полубригады, уволенным со службы и поэтому питавшим ненависть ко всему, что хоть как-то процветало и развивалось.
Историк Адольф Тьер характеризует гасконца Демервилля следующим образом:
«Он много говорил, распространял антиправительственные брошюрки и не был способен на большее».
Как видим, группа была весьма разношерстной и включала в себя людей совершенно разных, движимых разными идеями, но объединенных одним – ненавистью к Наполеону.
Вариантов устранения первого консула рассматривалось множество. Можно было выстрелить в него во время парада на площади Каррузель или подложить бочку с порохом в подвал дворца Тюильри. А еще лучше было подстеречь его, когда он будет ехать в свой загородный дом в Мальмезон, там по пути много оврагов и зарослей, откуда можно было бы неожиданно выскочить и нанести решающий удар. Споры шли долго. При этом Демервилль кричал:
– Бонапарт стал вторым Цезарем и поэтому должен пасть подобно Цезарю!
– Да, – поддерживал его импульсивный Диана, – пусть Цезари не очень важничают. На каждого Цезаря у нас найдется свой Марк Юний Брут!
– Смерть тиранам! – вторил им Топино-Лебрён. – Все на защиту республики… Франция не нуждается ни в Цезарях, ни в Кромвелях!
В конечном итоге акт возмездия, получивший потом название «Заговор кинжалов», был намечен на 10 октября 1800 года. Все должно было произойти в Опере, где в тот день должны были давать премьеру «Горациев» и, конечно же, ожидали Наполеона. Но парижский бездельник Аррель в последний момент испугался – вернее, он не только испугался, но и решил воспользоваться моментом, чтобы заработать денег.
Хилэр Беллок по этому поводу пишет так:
«Поскольку главная обида Арреля заключалась в том, что ему не платили денег, он вел себя, как сотни заговорщиков в истории. Он думал использовать свое положение, чтобы одним выстрелом убить двух зайцев. <…> Аррель хотел обезопасить себя с обеих сторон и решил завести друзей, которые защитят его, как бы ни повернулось дело».
Короче говоря, еще 20 сентября он донес о готовящемся покушении Луи Антуану Бурьенну, секретарю и близкому другу Наполеона, с которым они в свое время вместе воспитывались в Бриеннской военной школе. Тот хорошо заплатил за полученную информацию и тут же передал ее первому консулу. Наполеон довольно потирал руки. Начальник его полиции Фуше, наводнивший Париж своими агентами и провокаторами, ничего не знал, а он, Наполеон Бонапарт, уже был в курсе планов «эксклюзивов». Потом, правда, Фуше пожал плечами и заявил, что знал обо всем и просто не хотел вмешиваться в дело, которым уже занимаются другие.
Посчитав себя в безопасности, Наполеон поехал в Оперу, где на него должны были напасть. Здание театра и все окрестные улицы были заполнены переодетыми людьми префекта полиции Дюбуа, которому была поручена финальная фаза этого дела. Наполеона сопровождал начальник его гвардии генерал Ланн – здоровенный детина, бывший крестьянин-гасконец, взявший на себя роль личного телохранителя. Когда же заговорщики попытались приблизиться к ложе первого консула, их схватили и препроводили в тюрьму Тампль. За содействие в поимке «эксклюзивов» капитан Аррель был восстановлен на службе и назначен комендантом Венсеннского замка.