– Ага, который раз! – пробурчал вольнолюбивый Куделин.

– Все свободны. А вас, Бусиловский, я попрошу остаться!

Остался позади заливаемый соловьиными трелями редакторский кабинет. В нашем отделе, разыскивая затерявшийся в ворохе бумаг на столе блокнот, Лёнька, раздражённо щурясь, сделал краткое сообщение, о каком сальто говорил редактор. Погнавшись как-то за «волгой», лихой завсельхозотделом, несмотря на завесу поднятой ею пыли, вслепую пошёл на обгон и чуть не врезался во встречную машину. Только чудом ему удалось уйти от крепкого поцелуя с нею влево и на полной скорости подобно каскадёру перелететь через залитый водой кюветище, целый противотанковый ров.

– Полёт вышел поистине мастерский, как на планере. И обошлось бы всё нормально, да в «волге» секретарь райкома сидел, а он в спорте совсем не понимает. Вот и раздули теперь кадило – факел на всю округу, как от попутных газов, ты понял, конечно, каких. Но не лишать же человека руля из-за такой ерунды!

Отыскав, наконец, блокнот, Лёнька, по-прежнему злясь, сорвал с вешалки потрёпанную кожаную куртку и мы пошли к гаражу. Там пчёлкой хлопотал, жужжал Сашка Волков – шоферюга из шоферюг, изгнанный из автобазы, как он сам говорил, за нарушение спортивного режима. Фрукт ещё тот, как выяснилось впоследствии. Это вообще, а в частности, водила он, конечно, от бога. И немножко от чёрта. Короче, когда как – поэтому наш человек.

– Саня, заводи свой кадиллак, – скомандовал Лёнька и полез в кабину, начальник всё ж, хоть и лишённый руля.

– Рад стараться, вашбродь, – хрипло откликнулся Саня, продолжая ковыряться в моторе. –  Только он, сука нехорошая, не заводится!

– Ты брось эти шуточки! – Продолжал мелочиться задетый за живое Куделин.

– Может в бензин что попало? – Предположил я.

– Не исключаю такой возможности. – И Саня ехидно добавил: – Должен вам сказать. Но всё дело в искре, я-то уж знаю, хотя и беспартийный.

– Дай-ка заводилку! – Лёнька вылез. – Я тебе покажу, как искры добываются. Потеть надо, дорогуша, потеть. Витёк, жми педаль!

Полуторка – древняя. Наверно, ещё на фронт снаряды возила. Старый, проржавевший до дыр, капот, сколоченная из досок и фанеры кабина, крылья фордовского фасона образца тридцатых годов, готовые отвалиться над каждой колдобиной, но всё же не отваливающиеся, и, наконец, грохочущий и подпрыгивающий на малейшей кочке деревянный кузов – таков внешний вид нашего кадиллака, а в чём-то может и роллс-ройса. Но! Но внешность его обманчива. Неприглядная надстройка прочно стояла на новой раме, под проржавленным капотом билось, правда, иногда и с перебоями, мощное сердце современного «газона», не менее могучий карданный вал приводил в действие местами сверкающий ещё заводской краской задний мост.

Слишком длинная для полуторки рама вынудила Александра Волкова, главного конструктора этого автометиса, для правильного распределения центра тяжести отнести кузов несколько назад, благодаря чему между ним и кабиной образовался почти метровый просвет. Сверхоригинальная, допотопная конструкция, ярко-зелёный цвет чудо-грузовика, на борту которого Санька большими белыми буквами вывел любимые лозунги-девизы автоинспекторов: бодрый, предостерегающий «Не уверен –  не обгоняй!» и сентиментальный «Тебя ждут дома!» – приводили в восторженное умиление всех шоферов в районе – за его пределы выезд кадиллаку был категорически запрещён. Они давали его водителю блестящие возможности часто воспроизводить в действии знаменитый эпизод из ремарковских «Трёх товарищей».

Выглядывая из кабины для лучшей ориентировки, Сашка корчил уморительно-скорбные рожи, всем своим видом наглядно демонстрируя унизительные переживания молодого шофёра, только что получившего права 3-го класса и волею закономерного поэтому случая попавшего на ископаемую рухлядь. Этим он ещё больше прибавлял веселья на дороге и окончательно усыплял бдительность дорожных асов, наконец получивших шанс самоутвердиться. Кто же у нас упустит возможность над кем-нибудь безнаказанно поизмываться?!