Одному человеку стало невыразимо обидно. Он сидел на стуле перед телевизором и обижался на все – на самого себя, на свой дом и беспорядок в нем, на чужое веселье праздничного вечера и на новый год, который уже почти пришел.
Но потом какая-то быстрая и легкая мысль, а может быть, чувство пронеслось в нем. Он снова полез за плитку и вытащил вилку, и снова ополоснул ее, и так с вилкой в руке снова уселся перед телевизором.
Пробили куранты и наступил новый год.
Сквозняки
Пришел я домой, а мне плохо. Потому что сквозняки. Я форточки закрыл. Потом щели заткнул и всякие дыры. Под дверями, под подоконниками. И под плинтусами тоже. А оно все равно сквозит. Ну я в себя заглянул, а там… О чем ни вспомнишь, отовсюду и сквозит. То сожалением, то потерей. Моей, не моей. И если стану я рассказывать обо всем, то померкнет свет Божий.
И поймал себя на мысли, что жалею уже всякое животное существо. Про собак и говорить нечего. Но вот недавно спас от полуденного солнца семейку дождевых червей. Они по полному неведению своему выползают при обильных дождях из почвы. Все это видели. А потом высыхают и гибнут, превращаясь в грязные отметины на асфальте.
Вот как дурак собирал их и обратно под травинки укладывал.
Но как приду домой, так снова сквозняки.
Непроливайка
Один человек шел по улице и горестно говорил сам себе:
– У меня все не так! И тут не так и там не так. И везде не так и всегда не так! Не так!
И вдруг встретил какую-то старушонку-бабульку, а та ему молвит:
– Возьми, родимый, чернильницу, – и протягивает ему школьную чернильницу-непроливайку, ровно такую, с какой один человек когда-то давно ходил в первый класс. – Бери ее и намажься чернилами и вся пройдет твоя тоска.
Один человек разинул рот и взял чернильницу и полез в нее пальцем, а залезть не может, потому что палец вырос и толстый. А потом потряс чернильницей на ладонь, а она не проливает чернил, потому что непроливайка.
– Да как же я намажусь-то? – спросил он старушку.
А та посмотрела на него и вздохнула и дальше пошла. И чем-то напомнила ему первую учительницу, ту, которая в первом классе была, когда-то давно.
– Да как же я намажусь-то? – повторил один человек.
Не попустился
– Попустись! – крикнули Крякутному с неба.
– Не попущусь! – ответил Крякутной, нашарил в траве лягушку и съел ее.
– Попустись же! – прорычали Крякутному с неба.
– Вот не попущусь! – прокричал Крякутной в ответ, выхватил из реки угря и тоже его съел.
– Та к не попустишься? – раскатилось с неба.
– Та к и нет! Не попущусь, не попущусь, не попущусь! – завопил Крякутной, озираясь в поисках того, что еще можно было съесть.
Тут с неба опустилась чья-то очень большая рука, схватила Крякутнова и оправила в чей-то очень большой рот.
Небо тихое
Иной человек пойдет-пойдет утром на работу, а сам в канализационный люк провалится. И ничего, и не плохо ему, сидит там и не работает.
Другой человек пойдет-пойдет на работу, а сам в водосточную трубу шмыг – и пополз вверх, на крышу. Только не тут-то было. В трубе уже трое таких сидят и мешают друг другу, застряли. Но ничего, сидят и тоже не работают.
А третий человек, тот все же умудрился прийти на работу, но тут же и вылетел в форточку. Висит за окном и, понятное дело, уже совершенно не работает.
И четвертый, и пятый, и пятидесятый…
А над городом, а над миром небо тихое.
Запах свободы
Один человек по жизни издавал различные запахи, преимущественно приятные. Вот, например, идет он по улице и издает сильный запах свежей колбасы и за ним бегут все собаки. А в другой раз тоже идет себе и издает запах еще более свежей рыбы и за ним бегут все коты и кошки. А однажды он издал такой интересный запах, что за ним весь день ходили философы, причем безразлично какого пола.