Его плечи были опущены, а на впалых щеках и шее виднелась темная щетина. Сигна посмотрела ему за спину, туда, где одиноко стоял Уорик, и схватилась за спинку стула, чтобы не упасть.
Блайт заметила дворецкого в тот же момент, и улыбка исчезла с ее лица.
– Где мой отец?
– Я сделал все, что мог. – Байрон крепче сжал трость и посмотрел племяннице в глаза. – Мне очень жаль, Блайт, но, боюсь, Элайджу задержали за убийство лорда Уэйкфилда.
Глава 5
Сигна, хорошо знакомая со смертью, в своей жизни встречала очень мало убийц. Конечно, был Перси. И она сама, хотя Сигна и старалась не думать об этом. Тем не менее не нужно было становиться экспертом, чтобы понять – Элайджа Хоторн никого не убивал.
– Какой, по их мнению, у него был мотив? – спросила Сигна, когда кусочки головоломки начали складываться у нее в голове. – Он хотел покончить с клубом!
– Лорд Уэйкфилд сделал значительный взнос, чтобы обеспечить свое будущее в этом деле. – Байрон выглядел так, словно за одну ночь постарел лет на двадцать, когда снял перчатки и бросил их на стол. – Они полагают, что «Грей» был на грани финансового краха из-за пренебрежительного отношения Элайджи и что он нуждался в деньгах, но не хотел лишаться собственности.
На лбу Байрона выступил пот, и Уорик поспешил принести стакан воды и табурет, чтобы мужчина сел и подпер больное колено.
– Это нелепо! – Несмотря на светлую кожу, лицо и шея Блайт покраснели от ярости. Байрон кивнул, но тут же насторожился, обратив внимание на внешний вид племянницы.
– Что, во имя всего святого, ты надела… Ох, неважно. Пусть это действительно нелепо, но именно Элайджа подал лорду Уэйкфилду бокал. Этот дурак сам в этом признался.
Возмущенного возгласа Блайт было достаточно, чтобы понять, что она считает отца безумцем из-за того, что он это озвучил. Сигна была согласна, особенно учитывая обстоятельства. Она знала, насколько ужасно, когда люди винят тебя в чьей-то смерти. Но заставить людей поверить, что ты убил герцога? Это попадет во все газеты страны и уничтожит репутацию Хоторнов, а потом и «Грея».
– Если он пытался спасти клуб, – начала Сигна, – тогда зачем ему убивать герцога и порочить свою репутацию? Это нелогично.
Глаза Байрона сузились, и Сигна постаралась не показать, насколько ее задело его удивление. Байрон, безусловно, был самым старомодным из Хоторнов; за месяцы, проведенные в Торн-Гров, она узнала, что, когда Элайджа возглавил семейный бизнес, Байрона переполняла такая зависть, что вместо того, чтобы работать бок о бок с братом, он пошел на службу, лишь бы убраться отсюда подальше. По словам Элайджи, Байрон дослужился до хорошего звания, прежде чем был вынужден вернуться домой после травмы колена. У него не осталось выбора, кроме как заняться семейным делом, хотя военная подготовка еще больше ожесточила его характер.
Байрон был убежден, что во всем существует должный порядок: что у женщин есть свое место, а у мужчин – свое. Сигна удивилась, что он вообще завел этот разговор. Возможно, события последних месяцев все же положительно на него повлияли.
– Ты права. – Байрон отставил стакан с водой. – Это совсем нелогично. К сожалению, благодаря событиям прошлого года никто и не ожидает, что Элайджа будет мыслить рационально.
– Он больше не потакает своим желаниям, – возразила Блайт. – Ни в малейшей степени.
Тонкая кожа вокруг глаз Байрона сморщилась, и он произнес с искренним извинением в голосе:
– Стоит заработать себе репутацию, и уже трудно изменить то, как тебя воспринимают другие. Боюсь, твоему отцу предстоит долгий и трудный подъем в гору.
– Но ты ему веришь, – настаивала Блайт, – ведь так? – Внутри Сигны все сжалось, когда Байрон отвернулся. Девушка радовалась, что Блайт не увидела мрачное выражение его лица.