– Гм! – Том посмотрел на Элизабет грустным взглядом. – Ну что ж, Бет, мне приятно, что ты больше не считаешь меня несерьезным шалопаем.

– Да уж, несерьезным тебя никак не назовешь, – усмехнулась Элизабет.

В этот момент в кабинет вошел пожилой врач и начал о чем-то советоваться с Томом. Чтобы им не мешать, Элизабет отошла к окну. Но краем глаза она продолжала наблюдать за Томом. И вдруг поймала себя на мысли, что ей трудно связать воедино того мальчишку и нынешнего Тома Хантера – ведущего хирурга больницы. Хотя внешне Том изменился мало. Такой же худощавый, с такой же обычной, неброской внешностью. Тип мужчины, который никогда не привлекал Элизабет. Но сейчас Том вдруг показался Элизабет довольно симпатичным. И не просто симпатичным, а весьма обаятельным мужчиной. Как и тогда, в «Вечернем блюзе», когда она не узнала его, Элизабет вдруг почувствовала исходящую от него внутреннюю силу. Ей даже не верилось, что они одного возраста. Казалось, Том старше ее по меньшей мере лет на десять. Это не он был несерьезным мальчишкой, это она, Элизабет, казалась себе на его фоне несерьезной девчонкой. Да ведь так оно, по сути, и есть.

Испугавшись, что Том заметит ее нездоровое любопытство, Элизабет переключила внимание на обстановку кабинета. И нашла, что он отделан с большим вкусом. Стены были оклеены светло-бирюзовыми обоями, а мебель – обита тканью очень приятного голубовато-зеленого цвета, так же, как и занавески на окнах. Эти тона веселили глаз и создавали ощущение чистоты и свежести. А огромный светло-бежевый ковер на полу привносил ощущение тепла и домашнего уюта.

Халат Тома тоже был светло-бирюзового цвета, очень шедшего ему и обстановке его личного кабинета. А вот кабинет, где Том осматривал пациентов, был отделан в розовых и золотисто-бежевых тонах. Элизабет подумала, что в такой обстановке легко расслабиться и почувствовать себя комфортно. Правда, ее бросало в дрожь при одной мысли, что она может стать пациенткой хирурга, пусть даже такого обаятельного, как Том. Она вообще панически боялась больниц. И просто не представляла, как человек может работать врачом. Тем более хирургом, который каждый день режет людей!

Наверное, у Тома чертовски крепкие нервы, подумала Элизабет, поглядывая на него с восхищением и некоторой опаской. И железное самообладание. Да! Вот уж никогда бы не подумала, что он может выбрать такую жуткую профессию!

– Ну и о чем это мы так задумались? – спросил Том, когда они снова остались одни. – Готов поручиться, что ты только что представляла меня в операционной. И, судя по выражению твоего лица, картинки получались сродни фильмам ужасов.

– Да, честно говоря, я не могу без трепета представить тебя в операционной, – рассмеялась Элизабет. – И как ты умудрился выбрать такую ужасную профессию? Ты когда обнаружил у себя такое призвание?

– Когда? Не знаю, наверное очень давно. Во всяком случае, в старших классах я уже знал, что стану хирургом.

– А ты случайно не резал в детстве лягушек? – испуганно спросила Элизабет. – Я слышала, что многие хирурги именно с этого начинают свою деятельность!

Том бросил на нее изумленный взгляд, а затем расхохотался.

– Господи, Бет, ну что за дичь! Зачем же издеваться над бедными лягушками? Нет, я получил первые навыки в другом месте.

– Где?

– В морге.

– В морге?!

– А что тут удивительного? Все хирурги через это проходят. Да и остальные врачи тоже. Разве ты не знала?

– Да, я слышала об этом. Но одно дело – слышать, а другое – видеть перед собой человека, который занимался такими ужасными вещами. Мне прямо страшно становится, Том. Ты кажешься мне каким-то… хищником!