Пандора повесила трубку и долго сидела, поглядывая на аппарат. Ее снова одолевала тошнота. Значит, Себастьян ничего не сказал Селии о ребенке. Он солгал ей, причем весьма неуклюже. А теперь все узнают о том, о чем они с Себастьяном совсем не хотели рассказывать сейчас. И Себастьян рассердится на нее, очень рассердится.

Он не рассердился, но заметно опечалился.

– Какой у нее был голос? – спросил он жену.

Пандора, стараясь говорить максимально правдиво, ответила, что слегка удивленный, однако…

– А что она говорила потом?

– Да почти ничего. Поздравила меня. Это бы каждый сделал. Сказала, что это замечательное событие. Сомневаюсь, чтобы она была так уж расстроена известием.

– Я тоже надеюсь, что нет. – Себастьян подошел к окну и встал, вглядываясь в сумерки.

Пандору захлестнуло сильное раздражение. Ну почему ему так важно, что сказала Селия и как она к этому отнеслась? При чем тут вообще эта женщина?

– Себастьян, – тихо окликнула она мужа, стараясь не выдавать своего раздражения.

– Пандора, прошу тебя, не мешай. Мне нужно подумать.

Он повернулся, посмотрел на жену, затем вышел из гостиной. Пандора слышала скрип открывшейся двери кабинета. Позвякивание телефона в коридоре означало, что Себастьян собирается говорить с кабинетного аппарата. Не вытерпев, Пандора на цыпочках вышла в коридор и остановилась возле закрытой двери кабинета.

– Селия, прошу тебя, пожалуйста… – доносился оттуда громкий голос Себастьяна.

Потом голос стал совсем тихим, а слова – неразличимыми. Наконец Себастьян шумно опустил трубку на рычаг. Стало очень тихо. Пандора поспешила вернуться в гостиную и сесть в кресло.

Через какое-то время туда пришел и Себастьян. Опустившись на колени, он взял Пандору за руки.

– Пандора, прости меня, – начал он. – Есть кое-что, о чем я умолчал, когда рассказывал тебе о своем прошлом. Думаю, сейчас я должен тебе об этом рассказать. И пожалуйста, прости меня…

– А Пандоре-то нездоровится, – сказала Венеции Адель. – Себастьян вообще отказывается приезжать в Лондон. Мама разозлилась до крайности. Все время кричит на него по телефону.

– Откуда ты знаешь?

– Про то, что нездоровится, – от папы. А про мамины крики – от Джайлза.

– Слушай, а что, если Пандора…

– Вот-вот. Я тоже сразу об этом подумала.

– Как здорово!

– Еще как! А может, нам…

– Не уверена. Вот если…

– Нет, только не это.

– Леди Селия, мистер Брук на проводе.

– Миссис Гоулд, я же ясно вам сказала: сегодня я не принимаю ничьих звонков.

– Но…

– Миссис Гоулд, прошу вас…

– Селия, это Пандора. Могла бы я…

– Пандора, прошу меня великодушно простить, но сейчас у меня действительно нет времени говорить. Я крайне занята. Похоже, вам и вашему мужу трудно понять столь очевидный факт.

– Джайлз, ради бога, объясни мне наконец, что ты делаешь с рекламными планами книг из своего крайне скромного списка? Может, переводишь рекламу на арабский язык? Я уже который день жду от тебя готовой работы. Принеси их мне в том виде, в каком они есть, и если планы до сих пор не составлены, я сама их доделаю.

– Селия, я…

– ММ, не сейчас. Уж ты-то лучше, чем кто-либо, должна понимать, в каком я цейтноте. Ну почему в нашем издательстве нет ни одного человека, кто может самостоятельно делать работу?

– Тетя Селия…

– Барти, я иногда удивляюсь: слушаешь ли ты вообще то, что я тебе говорю. Я же ясно сказала: меня не беспокоить. Ты горячо уверяла меня, что справишься со всеми этими правками сама. Так реши: либо ты действительно сделаешь их сама, либо тебе нужна помощь. Тогда отдай их ММ. И хватит отнимать у меня время. Должна сказать, я ждала от тебя большего.