Лили хрупкая, нежная, как прелестный цветок с тончайшим стеблем, которые так легко могут переломить чужие грубые руки. Если кто-нибудь ее хотя бы пальцем тронет… Когда я найду сестру, им не поздоровится.

Стоя на балконе в тонкой ночной рубашке и накинутом поверх шелковом пеньюаре, я дрожала от холода, продуваемая ветром, но покидать свой островок свободы не спешила. Луна… такая огромная, она, казалось, занимала полнеба. И в ее умиротворяющем свете я вдруг почувствовала, что справлюсь со всем. Что все это – не конец, а лишь начало моего пути. Пути, где мы с Лили обязательно будем вместе.

Я прикрыла глаза – так, чтобы оставалась тонкая щель, сквозь которую я не видела ничего, кроме лунного лика. Чувствуя ветер, холодящий кожу и играющий моими волосами, я представляла себя птицей, взмывающей ввысь, рассекающей своими крыльями серебристо-черничное небо.

– Простудитесь… – Вдруг раздался за моей спиной чуть хрипловатый голос.

Сердце почему-то застучало быстрее – не от испуга, а от бархатных ноток в голосе незнакомца. Я порывисто обернулась. У говорившего были небрежно уложенные темные волосы и внимательный взгляд. Аристократичные черты лица, прямая осанка, и некая уверенность, спокойное достоинство, сквозившее в каждом его жесте – все это выдавало в нем принадлежность не к слугам, а к тому, кто привык ими повелевать. Когда он приблизился ко мне, я разглядела, что у него зеленые глаза и морщинка меж бровей. Казалось, он редко улыбался, но часто хмурился. А жаль… Улыбка сделала бы его лицо еще привлекательнее.

Я мысленно обругала себя. Да что вообще на меня нашло?

Незнакомец сделал шаг мне навстречу, подался вперед – казалось, что он хочет заключить меня в объятия… и поцеловать. Щекам стало жарко, а сердце забилось в груди раненой птицей. Горячие руки коснулись моих плеч и… накрыли их плащом, который снял с себя зеленоглазый. Задержал на мгновение руки на моих плечах, и казалось, что он действительно меня обнимает.

– Нельзя, чтобы увяла такая красота, – прошептал он.

Мне стоило большого труда выровнять дыхание и ответить спокойно, буднично:

– Но разве во дворце нет целителей?

Незнакомец усмехнулся одним уголком рта. Опустил руки, и вдруг стало холодно – несмотря на укрывающий меня плащ. Я поплотнее в него закуталась.

– Спасибо, – пробормотала я.

– Это самое малое, что я могу для вас сделать, леди.

И снова этот обольстительный бархатный тон, и чуть насмешливый взгляд, под которым вновь стало жарко. Я физически ощущала притяжение между нами – будто чьи-то чары тесно переплели наши жизненные нити и теперь я была неразрывно связана с ним. И судя по блеску в глазах цвета молодой листвы, он ощущал это тоже.

Проклятье.

Я нахожусь в стане врага, я похищена и лишена свободы. Мне не должно быть никакого дела до человека, чьего имени я даже не знаю. До чужака, как вихрь ворвавшегося в мою жизнь.

– Как ваше имя, леди? – шепнул незнакомец. Незнакомец, о котором я немедленно должна перестать думать!

Но как это сделать, когда он стоит всего лишь в полушаге от меня? Когда изучает меня взглядом подобном вате – мягком, обволакивающим? По тому, как взгляд темноволосого скользил по моему лицу, казалось, что он хочет запечатлеть мой образ в своей памяти. Или я все это придумала сама?

Наверное, луна так на меня влияла, что я становилась сама не своя. Во всем виновата луна…

– Гвендолин Меарк, – ответила я. На губах появилась невольная усмешка – за один только день я называла свое имя уже в третий раз.

– Лоуренс.

И все – ни титула, ни фамилии. Я открыла было рот, чтобы спросить, но… мой знакомый незнакомец меня опередил: