Пеннок на мгновение поклонился, как человек, считающий такой комплимент полностью заслуженным, после чего его посетитель продолжил:

– Именно потому, что ваше благоразумие и ваша политика не вызывают сомнений, я обращаюсь к вам. Я знаю, что у вас очень обширные связи в России, настолько обширные, насколько они вообще могут быть у человека в настоящее время.

Пеннок мрачно пожал плечами и сказал:

– К сожалению, не такие большие, милорд; я имею в виду наши денежные отношения с Российской Советской Республикой. Что касается меня, то я думаю, что эти господа большевики могут меня обокрасть. Они хорошо думают о бедном человечестве, но они не имеют ни малейшего представления о денежных делах, и если то, чего они так горячо желают, то есть отмена денег и иностранной валюты произойдет со дня на день, то менее чем через двадцать четыре часа наступит хаос, настолько ужасающий, что благословения, обещанные этими господами в Москве, не смогут его перевесить. Торговля была бы полностью парализована, не было бы больше ни продуктов питания, ни угля, ни железа, ни золота, ничего. Ведь никто не захочет отказываться от своих драгоценных продуктов.

– Тогда, возможно, их возьмет тот, кому они нужны, – улыбаясь, продолжил лорд Абердин.

– На самом деле, это очень вероятно. И в результате произошла бы страшная драка, одни ограбили бы других, и мы стали бы свидетелями такого беспорядка, который просто невозможно себе представить. Вы можете сказать, что я оправдываюсь, но я честно и искренне верю, что дела, как они устроены сейчас, идут наилучшим образом, хотя я не отрицаю, что в мировой торговле еще много недостатков. Но я решительно отрицаю, что ее можно отменить внезапно, без всякого перехода. Но мы отвлеклись, вы говорили о России, не так ли?

– Да! Для меня открывается возможность принять участие в довольно масштабном начинании там. Речь идет о строительстве железной дороги. Имена, однако, я могу пока не называть. Вы сами бизнесмен и понимаете, что секретность обязательна. Единственная цель моего приезда сюда – выяснить у вас, как у человека у которого по-прежнему много деловых друзей в России и кто прекрасно знает ситуацию там, рискованно ли такое предприятие или нет.

Пеннок не ответил сразу, потом несколько раз почесал за ухом, скривил рот, а затем ответил:

– Не так-то просто, милорд, ответить на такой вопрос, когда не знаешь подробностей, а вы не можете мне их сообщить, как я прекрасно понимаю. Кроме того, боюсь, вам слишком много рассказывали о ценности моих связей с современной Россией. Я знаю, что до войны в России существовала система шпионажа, масштабы которой нам, западным людям, трудно представить. Вы, конечно, слышали об "Охранке".

– Тайной российской полиции? Кто только не слышал об этом! – воскликнул лорд Абердин.

– Она контролировала, так сказать, всю общественную жизнь в России при царском режиме. Можно подумать, что этот институт был ликвидирован одновременно с тем режимом, который был принесен в жертву, не так ли? Что ж, могу вас заверить, что бывшая "Охранка" с ее секретными агентами, замаскированными под официантов, кучеров, гостиничных портье и носильщиков, была лишь детской забавой по сравнению со службой шпионажа, которую создали Ленин и Троцкий. Соня может рассказать вам такие истории, от которых у вас волосы встанут дыбом.

– Простите, какую Соню вы имеете в виду? – спросил лорд Абердин, улыбаясь.

– Это моя русская стенографистка! Она была здесь минуту назад, когда вы вошли. Очень умная девушка, свободно владеющая несколькими языками, которая очень полезна мне для моего бизнеса с Россией. Соня Павиак – так ее зовут.