Через два дня по моем возвращении в Москву мы отправились на допрос.

Дознаватель полиции тоже имела синяки под глазами. Но причина их была иной – хронический недосып. Еще молодая женщина, она уже выглядела устало и казалась старше своих лет. Однако резвость, с которой полисвумен стала «шить» моему клиенту дело, заставила пересмотреть мое первое впечатление о ней:

– …Тогда и убийство принцессы Дианы на него повесьте!

– Погодите, еще с Кеннеди не разобрались!

Я благоразумно сдал назад и аккуратно поинтересовался причиной столь непонятной активности. Она перестала печатать и поведала о женской солидарности. У нее уже побывали потерпевшая с подругами и мнение сформировали. Сама дознаватель состояла в разводе, дети остались жить с ней, а бывший муж тоже в свое время занимался рукоприкладством. В лице многоборца Варфоломеева весь род мужской должен был понести наказание за ее несложившуюся жизнь.

Я вздохнул. Такой случай уже встречался в моей практике, правда, тогда я был на стороне жертвы. Майор полиции «укатывала» своего регулярно напивающегося и распускающего руки благоверного по полной. Супруг открыто называл ее «животным», делая упор на то, что это никакое не оскорбление, так как все люди – животные. Тогда мне запомнилась фраза из протокола: «Гражданин А. толкнул гражданку А. на пол, сел на нее сверху и начал душить. Она сказала ему, чтобы он прекратил это делать. Он прекратил ее душить, встал и пошел в другую комнату». Описание было как из жизни роботов. Хотя мне доводилось читать в протоколах и не такие перлы. «На почтовом ящике телесных повреждений не обнаружено» или «Труп был доставлен в морг общественным транспортом». Выемка приказа «о кремировании работников за перевыполнение годового плана». Ну и номер один в моем личном хит-параде идиотизма в протоколах: «…схватил его за яйца и начал душить».

Относительно «животного» я тогда вступил с ответчиком в теоретический диспут. В последний раз в законодательстве человека сравнивали с вещью-животным при рабовладении. Речь шла не только о Древнем Риме, но и о совсем недавнем, по историческим меркам, прошлом, например, в США.

Согласно гражданскому законодательству нашей страны, животные являются одушевленной вещью, то есть отличаются от тумбочки, при этом уголовный закон карает за жестокое обращение с ними. С недавних пор в законодательстве Швейцарии, например, животные признаны не вещью, а «чувствующим» существом, наделены специальной правосубъектностью. И дело опять-таки не в чувстве особой любви к ним, а в том, что необходимо было как-то прекратить практику превращения домашних питомцев в традиционные швейцарские закуски, поскольку в самом центре Европы, а не в каком-нибудь Китае, крестьяне весьма любят полакомиться копчеными собаками и кошками…

В тот раз мы защитили жертву, а сейчас мне предстояло переломить ситуацию в совершенно противоположную сторону. Но как?

Мои раздумья прервал голос дознавательницы:

– А вы что по этому поводу думаете, адвокат?

Пока я отвлекся, а она меняла картридж, Варфоломеев попытался объяснить по-человечески, что произошла трагедия, он готов понести наказание, но и доля вины женщины в данном инциденте все-таки присутствует. Чем вызвал явное неудовольствие служительницы закона.

Я понял, что настал момент. И смотря ей в глаза, разделяя слова, произнес:

– Я думаю, что она дура.

Картридж замер в воздухе. Такого дама не ожидала.

– Кто-о?!

– Дура. Обычная дура.

– Это почему еще она дура?!

– Смотрите сами. Варфоломеев получит максимум условный срок, никакой реальной отсидки, месть не удастся. А вот судимость останется. Это означает, что его дети автоматически будут иметь в биографии судимого отца. Факт этот отразится на всей их дальнейшей жизни. Может быть, они решат поступить на госслужбу, стать полицейскими или закончить Академию ФСБ, может быть, захотят работать в МЧС – во всех этих местах отец с судимостью, даже если они в разводе с женой, не приветствуется. То есть довольно значительный набор вариантов их будущей профессии и перспективной карьеры изначально закрывается.