– Что за информация? – злобно пробурчал я, игнорируя тираду Тирама.

– О людях с татуировкой в виде птичьей лапы, объятой полукольцом пламени.

– И что с ними? – я сделал вид, что меня это и не очень-то интересует.

– Узнать удалось немного. Они фанатики. Сумасшедшие, верящие в старых богов, тех кому поклонялись еще до того, как Империя укрепила на этих землях свою власть. Я слышал о таких безумцах и раньше, но чтобы они появились в Пазре. Впрочем, ничего удивительного в этом нет, ведь здание преториата это древний храм, в котором поклонялись своим богам лавры.

– Я помню, что Лейки при нашей первой встрече говорила мне что-то об этом, когда я только еще появился в городе. Бог войны, не так ли?

– Да, Савор, – подтвердил Тирам. – Это его храм. Впрочем, об этом не принято вспоминать. Теперь там заседает претор и его совет, а вера в каких-то там ни было богов строго воспрещена имперским законом. Есть лишь Император и прочая высокопарная чушь. Ну, ты и сам это знаешь.

– Так что с этими фанатиками?

– Ах да. Я, как уже сказал, никогда не знал, что они действуют в Пазре. Но как оказалось, они здесь, и, что самое интересное, их появление совпадает с началом исчезновения молодых женщин в Пазре. Это кстати сходится с твоим рассказом о той так называемой «охоте», устроенной Лассом, и человеке, с которым он разговаривал в «Золотом гусе».

– Зачем им эти девушки? Вилль говорил, что они охотятся в основном на девственниц.

– Не знаю, – вздохнул Тирам. – Об этих безумцах ходит много слухов. Говорят, они приносят в жертву людей, пьют кровь младенцев, то есть стандартный набор для религиозного фанатика. И в связи с этими исчезновениями я склонен верить этим слухам. Ведь девушки не возвращаются. Трудно не поддерживать в такие моменты политику нашей Империи, запрещающую поклоняться разным богам. Мне интересно лишь одно, почему претор закрывает на это глаза. Не думаю, что он не в курсе того, что творится в его городе. А исчезновение людей подрывает его власть.

– Думаю, что он в курсе и видимо не против того, что в его городе развелись эти сумасшедшие. Что говорить, если управительница Дома Равнодушия одна из них.

– Илеки Сайнон!? – брови Тирама взметнулись вверх. – О ней ходит много слухов, но чтобы она была одной из этих. А ты откуда знаешь?

– Видел знак на ее голове.

– На ее голове? – казалось удивление Тирама возросло. – Ты что встречался с Сайнон? Говорят, она вообще не покидает Дом Равнодушия. Как ты мог ее видеть?

– Она и не покидала, – нехотя проворчал я. – Я сам, так сказать, посещал ее заведение и случайно поприсутствовал на сеансе медитации.

Я не рассказывал Тираму о нашей вылазке в Дом Равнодушия. Не хотел говорить об этом и сейчас.

– Я мог бы и догадаться. Смерть Леонела Потемер не случайность. Хотя в городе и утверждают, что с ним покончил Садон Капур, но это сделал ты. Не так ли? Я мог бы и догадаться. Хотя официально всем сказали, что Леонел скончался от помутнения рассудка, после того как в голове у него лопнул какой-то там сосуд и он истек кровью. Ну еще бы, если бы они заявили, что его убили, то это убийство приписали бы Капур, хотя и так все считают, что это сделал он. Хитро придумано, ничего не скажешь.

– Он мог рассказать о том, что это я убил Вилля и отпустил его. У меня не было выбора.

– Ну что же. Если так было нужно. Главное, что Капур не заподозрили тебя в этом. По крайней мере, я на это очень надеюсь. Но должен заметить, что, отпуская Леонела, ты очень рисковал, не лучше ли было убить его прямо там и тем самым войти в доверие к Лассу?

– Стагон говорил мне о том же, но я поступил, так как поступил.