08.10.2010

Проснулись около пяти вечера. А Вика не спала совсем – лежала на полу на кухне и разговаривала с Андреем. Андрей сидит в зоне неподалеку от областного центра. Чтобы дозвониться до него, Вика утащила у спящей Нины телефон.

– Он пришел на точку, – рассказывает Вика мне свою историю любви. – Взял меня на два часа. И вот мы уже полтора года вместе!

Из «полутора лет вместе» действительно вместе они прожили только месяц. Да, пили, да, дрались, но все равно эти 4 недели в Викином сознании сейчас самые светлые. И уже год и четыре месяца Вика ждет Андрея и тратит все деньги, чтобы доехать до колонии и купить любимому «маечки-футболочки», сигареты, еду, положить денег на телефон. Эти 1,5 года она очень пьет, потеряла передние зубы. И хотя Вика много зарабатывает – 40 тысяч в месяц, четыре местных зарплаты, но вставные зубы она оставила «на потом» – когда выйдет Андрей.

– Куколка моя! – кричит Вика, дозвонившись, в трубку. – Ну как ты там? Скучаю!

Но вместо обмена нежностями Вике приходится оправдываться: Андрей созванивался с Викиной начальницей Светой и узнал, что вчера Вика не выходила на работу.

– У меня лицо обожжено! Я не могла! – разъясняет Вика. Полторашка пива, призванная облегчить разговор, пустеет на глазах. – Я пришла домой и заснула! Я ни с кем не трахалась, если это тебя интересует!

Уже два года Вика работает проституткой. Андрей в курсе, на какие деньги покупаются «маечки-футболочки» и прочие блага жизни. Андрей считает, что денег недостаточно, а раз Вика прогуливает работу, значит, она его не любит. А нелюбящая женщина ему не нужна. Он бросает трубки.

Вика тут же перезванивает:

– Андрей!

Разговор длится два часа – с перерывами на слезы. В итоге Вика садится к зеркалу и начинает аккуратно замазывать коричневые пятна на подбородке – химический ожог, перекисью, по пьяни. Со спины Вика похожа на точеную статуэтку, но пьяное раскрасневшееся лицо, потерянный взгляд, черный провал рта. Вика – специалист по минетам.

Нина и Света по очереди идут в душ. На стенах ванной – несмываемая многолетняя плесень, в комнатах отстают обои, квартира на редкость захламлена. Само жилье съемное и, как и рабочее место девчонок, принадлежит некой Марфе. «Она мне как сестра, – говорит Света. – Я ее так и называю». Одеваемся. Света вызывает такси, и к шести вечера мы едем на точку.

18.30. Точка находится в семи километрах от города, на Рынке. Рынок представляет собой цепь фанерных и металлических ларьков-вагончиков по обеим сторонам федеральной трассы. Вагончиков около 50: шиномонтаж, кафе, девочки. Девочки работают в пяти вагонах, но конкуренцию им составляют продавщицы, «которые за выпить пойдут с кем угодно», и «трассовые» – девочки, работающие в одиночку, на обочине. Светин вагончик считается лучшим на Рынке.

Светиных вагончиков на самом деле два – «трахательный» и «основной». В «трахательном» – две комнаты, две кровати, и больше ничего. В «основном» кроме кровати за стенкой есть еще комната-«кафе»: барная стойка, два холодильника, посуда.

Света наклеивает накладные ресницы, густо мажет губы перламутром. Девочки подметают в вагончиках, меняют постельное белье, выносят стол и стулья из вагончика, ставят на землю. Вытаскивают приемник, колонки: «Русское радио», все будет хорошо!». На столе – арбуз и дыня. Их тут же покупает семья с детьми, проезжающая по трассе. Света кладет новые.

«Я могу продать что угодно, – говорит Света. – И по многу раз».

Свете 41 год, «настоящая великая отечественная». Невысокая блондинка с цепким взглядом. На Рынке 15 лет. До Рынка в ее жизни было многое – безумная любовь к наркодилеру, которая закончилась тем, что ее продали в рабство сутенерам: «за полторы недели его долги отработала»; замужество за дагестанцем: «сбежала, потому что мне никто не указ»; работа официанткой кафе в горах Карачаево-Черкесии. Этот период жизни Света любит вспоминать больше всего: «Я даже правительство Карачаево-Черкесии обслуживала! На Новый год одних чаевых вышло 5 тысяч!» Но и сейчас она счастлива. С гордостью перечисляет: «Два шкафа одежды, обуви шкаф, крема три раза выкидывала – надоедали». У Светы уже взрослые сын и дочь. Дочь с ней почти не общается. «Она у меня образованная, учительница, не пьет, не курит», – с гордостью говорит Света.