С этими словами пришли воспоминания о том, как я боялась, что он погиб. И обо всём остальном. Стало так плохо. И снова горький ком возник в горле. Я потупила взор.

– Я успел, – тихо произнёс Дилан. – Но был последним. То есть, в последней группе людей. Это было ужасно…

– Ты видел, что случилось? – серьёзно спросила я.

– Не всё. Но этого было достаточно. Взрывы были совсем рядом. От них вспыхнул огонь…

– Подожди, взрывы? Их было несколько? – перебила я его.

– Три, или четыре. До того, как я попал в лифт. Остального не знаю. Знаю только, что военные остались снаружи. Никто из них не приехал вслед за нами.

– Здесь нет ни одного военного?

– Видимо нет.

– Кто тогда за всем следит? – спросила я, и мы оба многозначительно замолчали.

Всё. Всё вернулось. Те короткие минуты невинного забвения растворилась как дым на ветру. Окружающий нас кошмар снова начал восстанавливаться по деталям, по крупицам. Дилан помрачнел, его глаза стали чёрными, как в первую нашу встречу. Мне кажется, у меня был примерно такой же вид. Так что, вернувшись в это состояние, ничего не оставалась, кроме как обсудить «проблемы».

– Вчера открыли контейнер с едой, – вспомнил Дилан.

– Да, я видела.

– Ты что-нибудь взяла?

– Нет, – тихо ответила я. – Там было столпотворение…

– Да. – Он приподнялся и взглянул на зал поверх коробок. – Люди как обезумили. Теперь каждый сам за себя.

Он с минуту молча смотрел на людей, словно что-то изучал. Я не отвлекала его, просто ждала. Вдруг он резко сел обратно и полез руками по карманам.

– Вот, это всё, что я успел утащить.

Он вывалил передо мной несколько запакованных полиэтиленовых пачек. Я удивлённо вскинула брови.

– Здесь орехи, в основном, и сухофрукты. Я решил, что их можно больше всего набрать. И они хорошо удаляют голод. Ещё не портятся, в отличие от всего остального.

Дилан едва заметно улыбался, когда это говорил. Я знаю почему – потому что он очень сообразительный. В таком положении, как наше, это просто бесценное качество. Я, к примеру, не догадалась бы сразу. Я просто не успела бы собраться с мыслями и взять эмоции в кулак, чтобы хладнокровно решать подобные задачи.

Более того, меня тронуло, что всей добытой едой он, не задумываясь, поделился со мной. Хотя сам минуту назад сказал: «Каждый сам за себя». Значит, я действительно могу ему доверять? Глупые мыли! Кому же мне ещё доверять в таком положении?.. Я порадовалась в душе, что рядом вообще есть хоть кто-то, кто думает обо мне, и на кого я могу положиться.

Внезапно я кое-что вспомнила. Я отвернулась от Дилана, порылась немного в ближайшей коробке и вытащила заныканный мной кусок хлеба. Без тени сомнения, я положила свою единственную еду рядом с пачками орехов.

– Вот, то, что я нашла, – тихо проговорила я, но запнулась.

Как объяснить ему, где я добыла этот хлеб? Мне стало стыдно, я не находила слов и потупила взгляд.

Но он ничего не спросил, а просто ответил:

– Хорошо, – задумавшись, кивнул Дилан. – Это хорошо. На первое время должно хватить.

Меня напрягла фраза «на первое время». Я нервно заёрзала на месте.

– Ты считаешь, мы тут задержимся? – в моём голосе даже я сама услышала страх.

– Надеюсь, что нет. Но сейчас, если честно, ни на что нельзя надеяться.

Тут я была с ним согласна.

Я снова съёжилась и закуталась в одеяло. Стало так неуютно, от этих мыслей. Я мельком взглянула на Дилана. Он о чём-то серьёзно задумался. Мне одновременно было любопытно, что происходит сейчас в его голове, но и в то же время, я не хотела знать. Наверняка, это были страшные мысли. О чём же ещё можно думать, когда ты сидишь без помощи и практически без еды в запертом подземном бункере?