Стянуть скорее адские ходули.

—Отвали от меня уже! — откидываю его руку, прикусывая губу. Глаза щиплет.

Никита аккуратно цепляет мою икру и приподнимает одну ногу, потом вторую, осторожно стягивая босоножки. Они оседают на асфальт. Чтобы не упасть, я хватаюсь за плечо мужчины, а сама просто мечтаю о том, чтобы пытка кончилась. Не могу я больше это все выносить! Горячее дыхание касается кожи на ногах. Он так же бережно трогает лодыжки, от чего я ойкаю.

Не спрашивая больше ни о чем, Никита резко подхватывает меня на руки.

—Отпусти меня, не трогай. Я же в платье, куда ты меня поднял!

—Пару минут наза тебя не волновало, что ты светила нижним бельем перед мужиками, — выдерживает паузу, а затем дополняет. — Не волнуйся, тут никого. А кто увидит что-то, останется без глаз.

Сухо выдает мне и спустя секунду усаживает на заднее сидение, накидывая на мои оголенные ноги свой пиджак. Знакомый запах туалетной воды вгрызается в сознание. Теперь ярче, по-особенному.

Я смотрю на то, с какой нежностью Никита трогает мою ногу, и хочу плакать. Ну почему все так?

—Ты просто растянула, сейчас холодное приложим.

С этими словами он достает из мини холодильника своего новомодного внедорожника куски льда, обворачивает футболкой именитого бренда, висящей на вешалке тут же, и подает мне.

В таком виде мы и добираемся домой. Он, пьяный за рулем, и я, с раненой ногой, в полном раздрае.

Нас никто не останавливает, потому что эту машину знают все в области, если не в стране.

—Ты пьяный за рулем.

—Ты знаешь, что я не сажусь за руль в некотролируемом состоянии.

—Это опасно в любом случае.

—Я скорее отгрызу себе руку, чем сделаю что-то во вред тебе, Света.

Он смотрит в зеркало заднего вида, а я тихо ненавижу и себя, и его, за все то, что он говорит и за все то, что я чувствую в ответ на эти слова.

Мы сталкиваемся взглядами и резко отскакиваем. Мгновенно.

Это полное фиаско, Света.

—Я не поздравил тебя ночью, потому что не смог, а не потому что забыл.

Возможно, во мне уже отключился мозг, но я сквозь слезы едва заметно улыбаюсь. 

Идиотка точно. 

В доме не горит свет, и так я понимаю, что родители давно спят. Беглый взгляд на часы, и все становится ясно —  уже за два часа ночи. Никита молча выходит из машины и также молча берет меня на руки. Я не сопротивляюсь, потому что голова тяжелая, сил хватает ровно на то, чтобы удерживать глаза открытыми. Но даже в таком состоянии мое тело нагревается от тесного контакта. Я снова реагирую на него не так, как мне бы хотелось. И от этого осознания внутренности сжимаются. Бесконечно долго прокручиваю сегодняшний день, как ждала каждую долбанную минуту поздравления от него. И не дождалась.

Хватит накручивать себя. Хватит думать о нем. Пьянь болотная!

Все становится ватным и смутно осязаемым, так бывает, когда ты очень сильно хочешь спать и наконец-то дорываешься до заветной подушки. Вот именно подобное состояние легкости охватывает и меня

—Ты себя плохо чувствуешь? — Никита так осторожно несет меня, что я не замечаю, как плавно опускаю голову на плечо и едва ли не падаю в объятия Морфея. —Света? — как гром звучит над ухом.

Дергаюсь и сразу возвращаюсь в реальность. Тяжело поднимаю голову, и губами случайно прохожусь по щетине, но ощущения, будто бы по раскаленному железу. Помутневший от алкоголя взгляд цепляется за выточенный гордый профиль. Сейчас Никита хмурится, и я не нахожу ничего лучше, кроме как просто провести пальчиками по мужскому лицу, разглаживая морщины. Стирая печаль. Я больше не злюсь, во мне глушится негатив всем тем, что я успела в себя влить в надежде забыть