— У меня пара скоро начнется. Одну я уже прогуляла. Так что нужно поторопиться.

— Разговор мы сворачиваем, как понимаю?

— Да. К чему-то единому мы не пришли и не придем. В крайнем случае ты всегда можешь сам сюда приезжать и видеться с ребенком. Твоя мама мне поможет, она обещала. Так что я справлюсь, Матвей. Мне не привыкать.

Крепко сжимаю руль. Стискиваю зубы.

Злюсь, но молчу.

— То есть ты решила вынашивать ребенка вот в таких условиях, правильно понимаю? А я снова побоку? Я снова козел, да?

Алёна жмет плечами. Смотрит ровно перед собой. В лобовуху.

— Ну спасибо, любимая, — произношу резче, чем хотел, и Алёна вздрагивает. Отодвигается ближе к двери.

Скольжу кончиком языка по верхнему ряду зубов и завожу тачку.

— Значит, едем в универ? — спрашиваю, перещелкивая коробку в «драйв».

— Угу.

Наверное, в этот момент я и взрываюсь. Резко выжимаю тормоз и смотрю на Исаеву исподлобья.

— Ты, блядь, издеваешься? В прошлый раз я пытался тебя понять. Правда пытался. Но тогда ситуация была другая. Ты меня послала, я обтек, месяц жил в твоем игноре, хотел смириться. Сейчас так не выйдет. Поняла меня?

Ставлю тачку в «паркинг» и тянусь к Алёнке. Обхватываю острые плечи ладонями.

— Пусти!

— Отпущу, не переживай. Ты же только этого и хочешь? — улыбаюсь. — Думаешь о других? Нет. О себе. Прикрываешься заботой, потому что боишься что-то менять. Привыкла сидеть тут, в этой дыре, в своей раковине. Расписала свою жизнь до гробовой доски, правда? Она в твоей голове жалкая и скучная. Ты сама в своей голове сделала из себя неудачницу, которой ничего не светит. Я на такое не подписываюсь, поняла меня?! Ты, блядь, поедешь со мной, хочешь ты этого или нет. Потому что, если ты сама не хочешь жить нормально, за тебя этого буду хотеть я!

— Отстань от меня. Не трогай, Матвей! Хватит издеваться надо мной, хватит обзывать. Я не твоя игрушка, не твоя собственность. Я никуда не поеду. Это моя жизнь, и ты не имеешь никакого права…

— Это мы еще посмотрим, — шиплю сквозь зубы.

Алёнка вытягивает подбородок, смотрит с яростью. Вот-вот по роже мне треснет.

— Ты меня силой, что ли, потащишь в свою Москву? — смеется. Плачет и смеется.

Знаю, что перебарщиваю уже, но нервы на пределе. Самого колотит. Как, блин, можно быть такой беспросветной дурой-то?

— Если это будет необходимо, — отвечаю уже спокойнее и отцепляю от нее пальцы.

Выдыхаю. Нужно остыть, иначе мы так точно ни до чего не договоримся или, наоборот, до такого дойдем, что все, что сейчас происходит, цветочками покажется.

— Я тебя совсем не знаю, — Алёнка качает головой, кусает губы и убирает растопыренными пальцами волосы за уши. — Совсем. Ты моя фантазия. Тот ты, которого я люблю… Его не существует даже.

Сжимаю руки в кулаки. Ничего нового она не говорит. Сам знаю, что я настоящий и то, как она меня видит и фантазирует себе, вообще не пересекаются.

С самого начала знал, что в один момент это станет камнем преткновения!

— Поздравляю с замечательным открытием, — ворчу и накидываю на себя ремень.

На сегодня точно хватит, иначе я просто взорвусь. Завожу тачку и выезжаю на дорогу.

Алёнка всхлипывает. Игнорирую. Кажется, мы уже были в таких обстоятельствах, она вот так же тихо плакала, а я делал вид, что не замечаю. Моральный урод? Вполне возможно.

— Вадик в курсе? — спрашиваю, когда градус ярости падает.

— Нет.

— Понял. Сам ему скажу тогда.

Алёна ловит мой взгляд, облизывает губы и, когда кончик ее языка ускользает в рот, шумно выдыхает.

— Он снова тебя ударит, — звучит взволнованно.

— Возможно, — киваю и прикидываю, где, как и, главное, когда поговорить с Исой. — Он работает сегодня?