Некоторые авторы допускают наличие косвенного умысла по отношению к уклонению от уплаты налога и при наличии идеальной совокупности ст. 171 и ст. 198 УК РФ. Так, А. В. Иванчин считает, что при незаконном предпринимательстве виновный, как правило, преследует одну цель – извлечь доход в крупном размере, безразлично относясь к неуплате налогов.[102] Мы согласны с мнением О. Г. Соловьева, который полагает, что данный вывод носит небесспорный характер, и в связи с этим отмечает: «В большинстве случаев желание лица извлечь крупный доход напрямую связано с его попытками “минимизировать” затраты в виде налогов или вовсе избежать их уплаты. К примеру, основной целью деятельности без регистрации как раз и является нежелание субъекта ставить эту деятельность под контроль налоговых органов, обременять себя налоговой и иной отчетностью и уплатой налогов и взносов. Субъект осознает, что извлечь максимально возможный доход от незаконной деятельности он сможет, если избежит уплаты необходимых платежей, которые при определенных оборотах могут превышать 50 % от полученной прибыли».[103]

Так, С., являясь физическим лицом, в нарушение ст. 3 и 4 Закона РФ от 7 декабря 1991 г. «О регистрационном сборе с физических лиц, занимающихся предпринимательской деятельностью, и порядке их регистрации»,[104] не зарегистрировавшись как предприниматель на территории ЕАО, с целью занятия предпринимательской деятельностью без регистрации и получения неконтролируемого дохода 2 апреля 1998 г. заключил с физическими лицами Б., Л. и П. учредительный договор о совместной предпринимательской посреднической и коммерческой деятельности с целью получения и распределения прибыли. При этом деятельность по заключенному договору предполагалось вести под регистрацией одного П., зарегистрированного в качестве частного предпринимателя в администрации г. Биробиджана и имеющего свидетельство № 10332 от 9 июня 1997 г. Работая таким образом, С. заведомо предполагал осуществление своей предпринимательской деятельности от имени другого лица. Суд признал С. виновным в совершении преступлений, предусмотренных п. «б» ч. 2 ст. 171 и ч.1 ст. 198 УК РФ, и указал, что С., используя реквизиты П., реализовывал удобрения, а причитающиеся за них денежные средства поступали на его расчетный счет, что подтверждает умысел на занятие предпринимательской деятельностью без регистрации и уклонение от уплаты подоходного налога за 1998 г.[105]

Целью этого преступления является уклонение от уплаты, удержания или перечисления налога полностью или частично, однако в крупном размере.

Мотив не является конститутивным признаком налоговых преступлений, предусмотренных ст. 198, 199, 199.2 УК РФ, и позволяет лишь дополнительно охарактеризовать личность преступника. Мотив может учитываться при назначении наказания. Одно дело, если виновным двигала личная корыстная заинтересованность, и другое, если руководитель фирмы пытался спасти ее от банкротства (по причине непомерного налогового бремени).

Мотив является обязательным признаком состава, предусмотренного ст. 199.1 УК РФ, в качестве которого выступают личные интересы виновного. Как правило, такие интересы имеют корыстную природу, хотя не исключаются и иные социально негативные в своей основе побуждения.

Анализируя характер мотивов и целей, присущих налоговым преступлениям, мы обратили внимание, что вопреки устоявшемуся мнению эти мотивы не всегда являются корыстными. По ряду уголовных дел мотивы таких действий не отличались корыстной направленностью. Часто сокрытые средства шли на зарплату, на ремонт помещений, оборудования, благотворительные цели. При этом суд учитывал их как обстоятельства, смягчающие уголовную ответственность, но отнюдь не исключающие ее.