– Спасибо за то, что спасли меня, – пробормотала она и, не дождавшись ответа, шагнула за порог. К ее невероятному облегчению, он тут же оказался рядом:

– Я провожу вас домой.

Ли ничего не сказала, и Фалько, очевидно, принял ее нервное молчание за отказ.

– Но если хотите, идите одна, – бросил он, отворачиваясь.

Доведенная до отчаяния, Ли с силой вцепилась в его руку и потащила за собой:

– Нет, не нужно! Пожалуйста, пойдемте со мной. Я просто не хотела доставлять вам беспокойство, Фалько!

Невольный порыв, казалось, развеселил его, а может, просто пришлось по душе ее признание.

– Какое же это беспокойство?

– Ну да, если не считать того, что вас едва не убили.

– Убили? Эти двое… – Он осекся, проглотив непристойное определение.

Радуясь почти дружескому общению, Ли пробормотала:

– Мне все-таки кажется, что нужно было сообщить в полицию.

– Это как хотите, но я тут ни при чем. И не собираюсь тратить время на копов.

– Но как можно ожидать от полиции, чтобы она защищала нас, если мы не желаем иметь с ней дела? Кроме того, обязанность каждого гражданина…

Он метнул на нее взгляд, исполненный такого уничтожающего презрения, что Ли захотелось провалиться сквозь землю.

– С какой планеты вы явились?

– Я из Огайо, – невнятно пояснила сгоравшая от смущения Ли.

– Оно и видно, – коротко бросил он, но во второй раз за последние несколько секунд ей послышались веселые нотки в его голосе.

Он проводил ее до самых дверей и ушел.

Тот случай навсегда положил конец одиноким ночным путешествиям Ли в магазин Анжелини, но днем она частенько туда забегала. В следующий приход она рассказала миссис Анжелини о своем неприятном приключении, но вместо того чтобы гордиться Фалько, бедная женщина расстроилась.

– С самого детства он ищет бед на свою голову, а беды ищут его.

Озадаченная Ли поискала взглядом своего спасителя и увидела его в кладовой, в самой глубине магазина, где тот укладывал ящики один на другой.

– Я хотела поблагодарить вас как следует, – объявила она, подходя к нему сзади.

Фалько оцепенел, словно от испуга, потом медленно повернулся и уставился на нее. Черные брови сошлись на переносице, густая черная борода почти скрывала лицо.

– За что? – буркнул он.

Сегодня Фалько показался Ли еще более отчужденным и холодным, чем всегда. Еще более высоким и массивным. Но Ли уже преисполнилась решимости не позволить ему себя запугать. Пусть он сидел в тюрьме, но не побоялся рискнуть жизнью, чтобы спасти ее, а потом проводил домой и не ушел, не убедившись, что с ней все в порядке.

Ли посчитала это подлинной храбростью, и не успела подумать об этом, как слово слетело с губ.

– За то, что вы так храбро меня защищали, – пояснила она.

– Храбро? – саркастически ухмыльнулся он. – Так вы считаете меня храбрым?

Несмотря на старания Ли не сдаваться и не дать ему скомкать заранее заготовленную речь, она все же сделала крошечный, осторожный шажок назад, прежде чем усердно закивать:

– Именно.

– Когда вас выпустили из детского манежика? Вчера?

Раздраженная Ли подняла руку, чтобы прекратить дальнейшие споры.

– Я сказала все, что хотела. И не нужно надо мной смеяться. Все равно моего мнения вам не изменить. Вот, – объявила она, протягивая другую руку, – это для вас.

Он уставился на коробочку, завернутую в яркую бумагу и перевязанную лентой, с таким видом, словно Ли собиралась накормить его крысиным ядом.

– Это еще что?

– Вам на память. Откроете позже и посмотрите сами.

И поскольку он не собирался брать коробочку, Ли положила ее на нижнюю ступеньку старой деревянной стремянки, рядом с какими-то учебниками.

– Это ваши? Что вы изучаете?