– А как они все живут? – ответил он. – Вон у них и яхты, и машины, и дома. В шиномонтажке они это все заработали? Хрен там! Если они могут так, то почему я не могу? Чем я хуже? Я тоже хочу и майбах, и мальдивы, и рябчиков, епта, с ананасами, – он поднес сигарету ко рту.

– Мы с тобой никогда так жить не будем, – сказала Галя.

Она закончила мыть посуду, вытерла руки и села рядом с ним. Обмакнув перышко лука в соль, она вяло жевала его. Обнаружив ее тело рядом с собой, Миша механически протянул руку и обнял ее стянутую бюстгальтером спину, рука пошла медленно вверх-вниз по двум выпуклым складкам.

– Эх, разбогатеть бы! – он потянулся на стуле до хруста в суставах. – Если б я разбогател, то здесь ни за что бы не остался!

– И куда бы ты поехал? – спросила Галя.

– А туда, где живут настоящие люди… Куда-нибудь, где тепло, и солнце светит круглый год. Во Францию или в Италию… Там все загорелые, улыбаются…

– У них просто климат хороший…

– Я, пожалуй, пойду, – Архипов сделал попытку подняться.

– Посиди, Костян, посиди!

– Ну и что бы вы там стали делать? – в дверях уже некоторое время стояла Виктория Романовна и слушала Мишу с косой улыбкой на губах.

Сквозь хмельную угрюмость изжелта-серое, осунувшееся Мишино лицо вдруг просветлело. Он улыбнулся и сказал:

– Что-что… Купил бы дом с колоннами где-нибудь на берегу и жил бы! В море бы купался… Там говорят вода такая, что каждый камень видно, рыбу можно голыми руками ловить. Я бы с маской поплавал, на всех этих гадов поглядел бы. Мне всегда было интересно, как там, епта, эти твари шевелятся. Хотела б ты, Галка, с маской поплавать?

– Я бы просто лежала в шезлонге и загорала, – ответила она, невольно отзываясь на его мечту.

– Грелись бы на солнышке, а нам бы всякие коктейли подавали. Посиди, Костян, посиди! Всякие фрикасе и бланманже… Я бы даже улитку съел!

– Фу! Улитки – гадость. Гораздо лучше итальянская кухня. Мне нравится паста и равиоли… И вино итальянское самое лучшее.

– А я бы и кузнечика сожрал, – Миша теснее прижал ее к себе. —Устриц бы каждый день трескал!

– Устриц надо обязательно с лимоном…

– У меня было бы не меньше пятидесяти комнат, и все – разные. В одной – медвежьи шкуры, бошки носорогов там всякие, в другой – картины до потолка, в третьей – бильярд, в четвертой – кинотеатр… Столовых и спален только бы по пять штук каждой! Сортиры у меня все золотые бы были, даже у ершиков золотые ручки! Две-три комнаты только б под шмотки отвел. Галка, хотела б ты в одной хранить только дольчегаббана, в другой – шанель?..

– Я шанель не люблю. Это для старух. И духи у них вонючие.

– Костя, а что вы делали бы, если бы разбогатели? – Виктория Романовна перевела взгляд на Архипова. На ее бледных щеках выступил румянец, как будто что-то развеселило ее.

– Я?.. – он испуганно взглянул на нее. – Не знаю… Я никогда об этом не думал…

Миша ушел в безмолвное созерцание собственной мечты, и Архипову наконец удалось выбраться из-за стола. Но Виктория Романовна окликнула его:

– Костя, вы уже подписали новый договор аренды?

Он обернулся, мгновенная тревога промелькнула на его лице.

– Нет, не подписал, – ответил он. – Я о нем вообще не слышал.

– Странно, – сказала Виктория Романовна. – Я еще на той неделе подписала.

– И что там? Условия сильно изменились?

Под условиями он подразумевал, конечно, цену, она это прекрасно понимала.

– Знаете, это ведь у каждого индивидуально… Одно могу сказать: стало дороже. Да не переживайте, с вами, наверное, тоже скоро подпишут…Вы видели? – сегодня заходил Лопухов. Он все водит жильцов смотреть ту комнату…

На ее губах появилась тень улыбки. Рот Архипова тоже невольно скривился на угол.