Роберто стоял и смотрел на фасад здания. Уже наступила ночь. Рабочие закончили на сегодня все работы. Осталось только установить крышу. Внутренние работы пока будут отложены. Хоть и давал Роб себе слово, что к годовщине свадьбы он достроит дом. Он не успевал. Не успевал из-за своих собственных задержек. Хотя и годовщины свадьбы-то и не будет. Вернее, есть этот день, его роспись с Паломой, но не к этому дню он спешил. Не этот день он хранил в своей памяти. А день своего крушения. День предательства Кристины. День, когда они должны были соединить свои судьбы, стал днем трагедии, разрушивший его мечты, лишивший надежды на счастье. Ему было очень одиноко. Но это чувство уже стало привычным для него. Пора ехать. Погода портилась. Собиралась гроза. Но что-то такое, что-то непонятно удерживало его на месте. Тревога, так внезапно возникшая не опускала его. Он не мог понять. За кого он должен беспокоиться? Что такого происходит и с кем, что сейчас он не может найти себе места. Надо быстрее достроить и покинуть этот памятник, чтобы не тревожить душу, не терзать себя видениями того, чего уже не будет. Не будет у него детей с Кристиной. Не будут они качаться на качели под деревом во дворе. Не будут они с Кристиной сидеть под тенью этого дерева на лавочке, обнявшись и наблюдая за своими детьми. Этого не будет никогда. Тогда что же побуждало закончить стройку. Что заставляло его? Наверное, просто привык заканчивать начатое дело. Другого объяснения не существовало. Роб повернулся и пошел к машине. На землю упали первые капли. Поплачь за меня, небо, – подумал Роб. Я ведь этого не могу, завел машину и выехал на дорогу.

Боль разрывала все тело Кристины на части. Кровотечение не останавливалось. Рядом шевелился ребенок. Молодая женщина не понимала, что произошло. Сознание с трудом возвращалось к ней. Она попыталась сесть. Из горла вырвался хрип. У нее не было голоса. Молния осветила комнату. Роды. Гром. Ребенок. Молния. Гром. Кристина открыла глаза. В комнату никто не заходил. Где же все? Где доктор? Где Бруно? Почему все оставили ее. Сейчас, когда она нуждается в помощи, рядом никого нет. Нет?! Надо бежать. Мысль, как острая игла вонзилась в сознание. Бежать. Но хватит ли сил? Кристина сползла с кровати. На четвереньках постояла немного, пока перестала кружиться голова. Держась за кровать, медленно поднялась на ноги, кусая губы в кровь. Накинула халатик, что лежал на стуле. Услышала шаги на лестнице. Она не одна. Конечно. Разве могли ее оставить одну. Да еще с ребенком, ради которого ее тут и держали столько времени. Кристина взяла костыль, которым пользовалась пока нога была в гипсе. С трудом подошла к открытой двери, держа костыль перед собой. Где она брала силы? Бруно зашел в комнату, на кровати лежал ребенок. Кристины не было. Он повернулся, тень двинулась на него, удар и темнота…

Кристина ударила со всей силы. Она столько времени пыталась убежать. И сейчас была готова на все. Даже на убийство. Бруно не помешает ей. Она перешагнула через лежачего мужчину. Взяла своего ребенка на руки. Первый раз она прижала его к груди. Почувствовала его тепло. Но времени на большее просто не было. Где были все, она не знала. Надо срочно бежать. По стелу забарабанил дождь. Она схватила полотенце и накрыла им ребенка. Она даже не знала, кто у нее родился. Все потом. Уже выходя из комнаты, она остановилась. Здесь в заточении она провела больше восьми месяцев. И все же она, превозмогая боль, наклонилась к Бруно. Слава богу он дышал. Надо бежать, пока он без сознания. Как она спустилась, как она вышла из дома. Как попала на дорогу. Кристина не помнила. Попав на улицу, она сразу же промокла насквозь. Главное убежать. Главное, уберечь ребенка от этой семьи. От этих страшных людей. Не замечая, что она босиком, Кристина вышла на дорогу.