Константин Башков сидел в палатке на Охотном ряду и подсчитывал общую сумму за проданные вещи. Был третий час дня, рабочий день заканчивался. На рынке его и нашел Ваганов.

– Тебя, Юрик, искали, – не отрываясь от блокнота с записями, сказал Башков.

– Кто?

– От Шуры Мохнатого. Просили передать.

– От Шуры? Он же чалится, ему еще три года как минимум.

– Минимум ему или максимум – я не знаю, но братков было двое.

– Давно искали?

– Примерно неделю назад, а ты все им не попадаешься.

– Чего хотели?

– А я почем знаю? Мне не докладывают.

– Они в общагу приходили?

– Да.

– Странно, как они меня в Москве нашли? Как вообще узнали, что я здесь?

– Тебе лучше знать, как это делается. Слушай, Юрок, мне надо срочно сгонять в Рязань – у меня там остались записи, которые нужны здесь. Выслать их почтой или просить кого-то привезти – нет возможности, да и просить некого. Я еду в Рязань. Ты со мной не желаешь съездить? Завтра поедем, завтра же и приедем.

– Слушай, а куда это Завьялов пропал?

– Ну привет! Ты не знаешь? Его тут долго не будет. Он свалил по делам, сказал, что «наркота ждет».

– Зараза! – усмехнулся Ваганов.

– Еще какая!

На машине дорога из Москвы в Рязань составляет больше четырёх часов. Башков с Вагановым выехали рано утром. На въезде в Рязань Башков сказал, что сейчас покажет, где живут Шевцовы Оля и Максим.

Жили они в двухэтажном кирпичном коттедже в малонаселенном районе, за красивым железным забором, обнесенном вокруг дома. Рядом с домом располагался гараж, у соседей сидел на цепи большой и грозный питбуль, охранявший, по ходу, два коттеджа сразу.

– Любуйся, – предложил Константин.

– Ёханый бабай! Это, в натуре, что ли, его?

– Ну не мое же… В доме есть спортзал, сауна, тренажёры.

– Они тут вдвоем живут или еще матушка при нем?

– Нет, предки жили на Каляева. Теперь там одна мать, я не знаю, почему Шевцов ее не забирает.

Место работы Константина – вещевой рынок на улице Почтовой. Рядом с рынком можно было увидеть пятиэтажное здание с большими широкими окнами, бежево-красного цвета, с гербом города Рязани под самой крышей и флагом России – триколором. Стеклянные двери на входе мягко хлопали, люди то входили внутрь, то выходил. Это был филиал «Континенталя».

– А хочешь покажу, где живет Смирнов?

– Где?

– Московский район, улица Новаторов.

Ваганов подумал и отказался.

Дальше они приехали на улицу Новоселов, в микрорайон Дашково-Песочня. Этот район и эта улица – малая родина Ваганова. Здесь он вырос. Башков и Завьялов жили по соседству.

– Не хочешь к маме зайти? – спросил Башков.

Ваганов выказал желание, однако мамы дома не оказалось.

– Тогда пойдём ко мне, – предложил Константин.

– «Вот моя деревня, вот мой дом родной», – сказал Ваганов. – А двор пустой, никого нет.

– Такая жара, что все попрятались, – предположил Башков.

Друг-предприниматель жил на пятом этаже девятиэтажки, один, в двухкомнатной квартире. Вообще сказать, в семье он один-единственный ребенок; мать умерла, когда Косте было двадцать два года, а отец позже сошелся с женщиной из сельской местности и вскоре переехал к ней, а квартира осталась единственному сыну Косте. А тот жильем распорядился практически: вторую комнату начал сдавать и до сих пор держал у себя квартирантов.

– Проходи, Юра, не стесняйся. Будь как дома, – Константин раскрыл дверь.

– Но не забывай, что ты в гостях, – пошутил Ваганов и прошёл в единственную свободную комнату. По-хозяйски уселся в кресло.

– Никого нет, мы одни, – сообщил Башков. – Ты располагайся, а я на кухню пойду.

Константин поставил на стол бутылку водки и подсуетил неплохой стол. Налил себе и корешу по сто грамм.