– А ты – воплощенный голос разума, правда? – В голосе Изабеллы звучала горечь.

– Я хочу сделать так, чтобы всем было хорошо.

– Почему ты меня так ненавидишь?

Бывший муж замолчал на какое-то время.

– Я тебе не ненавижу, – сказал он уже другим тоном. – Ты просто так думаешь. Но твои мыслительные способности нарушены многолетним алкоголизмом… Изабелла, ты хочешь, чтобы я вспомнил, сколько раз просил тебя обратиться за помощью?

Ардери почувствовала, что ее губы онемели. Она с трудом смогла произнести только:

– Я имею право на общение со своими детьми. Они имеют право на общение с матерью. Между матерью и детьми существует связь, которую невозможно разорвать.

– У них есть мать. Не хочу причинять тебе боль, Изабелла, но…

– Да неужели? А как еще ты это назовешь?

– …ты знаешь правду. Сандра стала для них матерью, когда им еще не было и двух лет. У вас общая кровь, но не более того. Ты сама сделала этот выбор: провались все, кроме кровных уз. Если сейчас тебе так больно, то все, что я могу сказать, надо было лучше думать, когда мы разводились. Хотя не мне винить тебя за то, что ты так не сделала.

– Мерзавец… – Ей было так трудно говорить, что приходилось с силой выдавливать из себя слова. – Ты никогда не прекратишь меня наказывать, правда?

– Это мамочка? Мамочка?!

Изабелла услышала эти слова на заднем фоне.

– Она солгала мне! Дай мне с ними поговорить! – крикнула она.

– Ты сейчас не в том состоянии, чтобы общаться с кем-либо из них. Когда придешь в себя, можешь перезвонить. И если они будут дома, то я позволю тебе поговорить с обоими. А теперь я разъединяюсь, Изабелла. Нам пора в школу.

И Ардери осталась с мобильным, истекающим черным безмолвием, в руках. Нервы требовали, чтобы она хоть что-то сделала. Разум тоже требовал действий. Сердце выпрыгивало из груди, а ладони болели до такой степени, что хотелось содрать с рук всю кожу и оставить только кости.

Суперинтендант взяла бутылку водки. Она заметила, как сильно трясутся ее руки. Ее ярость требовала немедленного выхода. А еще она понимала, что, хотя круг ее возможных действий в данный момент ограничен, глоток спиртного поможет убрать дрожь в руках и жгучую боль в ладонях. Но Изабелла вернула бутылку на тумбочку. Глядя на нее, она перебирала поводы и вероятные результаты: желание, необходимость, жажда, нехватка, безопасность, ступор, спокойствие, забвение. Она содрогалась от желания. Мечтала о дозе, как о любовнике, поцелуй которого сможет спасти ее от самой себя. После двух телефонных разговоров, которые она только что выдержала, Изабелла не только заслужила выпивку, но та была ей просто необходима.

На этот раз она не стала отмеривать колпачки, а глотнула прямо из бутылки.

Ладлоу, Шропшир

По пути на завтрак Изабелла столкнулась с Миру Миром. Суперинтендант уже собиралась заказать ему очень большой кофейник с черным кофе и всего один тост, когда из холла, где она, по-видимому, сидела в засаде, появилась Барбара Хейверс. На лице у нее было выражение, без которого Изабелла вполне могла бы обойтись. Было ясно, что сержант рвется в бой.

– Есть минутка, командир? – спросила она и, не дожидаясь ответа, направилась к выходу из гостиницы, бросив через плечо взгляд на суперинтенданта, судя по которому можно было заключить, что ей есть что рассказать.

Изабелле ничего не оставалось делать, как выйти вслед за ней. На улице Барбара повела ее в сторону проезжей части. На другой стороне улицы одинокий садовник подстригал лужайку, граничившую с замком. Делал он это косилкой с двигателем внутреннего сгорания, звук которого напоминал звук взлетающего самолета. Изабелла жаждала выпить свой кофе.