Все это вполне могло произойти. Алиби Раддока строилось на подтверждении хозяевами баров того факта, что он звонил им с просьбой закрывать лавочку; правда, ни один из них не смог бы назвать точное время этих звонков. Так что если то, о чем они рассказывали следователям, находилось во временном промежутке, установленном патологоанатомом как время смерти, то к нему претензий быть не могло. Надо было просто сохранить в секрете то, что он в это время черт знает чем занимался на парковке.

Барбара растворилась в тени здания. Ей было интересно, сколько еще времени ей придется прятаться. Совсем не хотелось сидеть, согнувшись, за вечнозеленым кустарником продолжительное время, но это было неизбежно, поскольку ей также не хотелось возиться с камерой на фасаде здания в тот момент, когда Раддок и его пассажирка проедут мимо по пути домой.

Прошло около четверти часа, прежде чем двигатель вновь завелся. Сержант оставалась в положении кошки-воровки до тех пор, пока машина не проехала по улице у нее за спиной. После этого она перешла к фасаду здания, где пересекла луч датчика движения, когда подходила к двери и камере наружного наблюдения.

Стоя под камерой, Хейверс осторожно дотронулась до нее шваброй. Оказалось достаточно небольшого давления, и камера изменила положение. Теперь, вместо того чтобы показывать ступеньки, идущие от проезжей части, она была направлена на переднюю дверь и интерком слева от нее. Барбара была полностью удовлетворена. Все это значило, что любой, кто хотел бы нанести анонимный визит в участок, мог это сделать, следуя ее путем: подойти со стороны парковки и проскользнуть вдоль стены, прячась за разросшимися кустами. И если ему удастся проскользнуть незамеченным для камеры, направленной на входную дверь, то потом не составит труда незаметно повернуть ее так, что она будет смотреть на ступеньки. А сделав это, можно было позвонить по телефону, не боясь быть сфотографированным.

«Конечно, – подумала Барбара, – возникает вопрос, почему звонивший не вернул потом камеру в первоначальное положение, но здесь есть несколько возможностей. Могли неожиданно появиться ПОП или патрульные офицеры, и звонившему пришлось сделать ноги. Возможно, что положение камеры было изменено за несколько дней до звонка и никто этого не заметил, а звонивший планировал вернуть ее назад через несколько дней после звонка, но забыл об этом в суматохе, последовавшей за смертью Дрюитта. А может быть, камера вообще никогда не смотрела на входную дверь, а была нацелена именно на ступени и часть улицы».

Объяснений было много, и сержант знала, что точный ответ можно будет получить, только просмотрев записи с камеры за значительный период времени. Ей надо еще раз порыться в отчетах, чтобы выяснить, упоминается ли в них положение камеры. Если нет – а в этом она была почти уверена, – то придется уговорить старшего суперинтенданта просмотреть записи не только самого анонимного звонка, но и до него, и после. И это был совершенно необходимый шаг.

Ладлоу, Шропшир

Изабелла видела, как Барбара Хейверс выходила из гостиницы накануне вечером. Она увидела ее от входа в холл, где сама суперинтендант только что закончила свой второй портвейн, и сильно нахмурилась, потому что понимала, что могло означать исчезновение Хейверс со шваброй на плече. Несмотря на позднее время, сержант собиралась заняться собственным расследованием.

Когда дверь за ней закрылась, раздался звонок мобильного Изабеллы. Имя звонившего заставило ее сделать то, что она сделала. Шерлок Уэйнрайт, без сомнения, жаждет наставить ее на путь истинный в том, что касается ее бывшего мужа. Она не хотела говорить с адвокатом, поэтому позволила телефону переключиться на голосовую почту, а сама последовала за сержантом.