– Я не верю, что он был педофилом, сержант, – сказал Спенсер. – Он – часть этого прихода уже в течение пятнадцати лет, и за все это время никто даже шепотом не говорил о каких-либо непристойностях.

Барбара ничего не сказала. Этому она давно научилась у инспектора Линли: иногда лучше промолчать, чем задавать вопросы. Она смотрела, как викарий прикрепил кормушку к клетке и вышел из комнаты за водой. С улицы раздался очень громкий звук работающего мотора. «Кто-то, – подумала сержант, – подстригает лужайку в церковном дворе».

Викарий вернулся с водой.

– Конечно, – сказал он, прикрепляя контейнер с водой к клетке, – кто мог предположить, что педофилия настолько распространена в римско-католической церкви? Да и в нашей англиканской, как это сейчас выясняется. А она существовала многие поколения, покрываемая епископами и архиепископами… позорная и непростительная. – Он поднял глаза; на его лице было написано беспокойство о том, что и он не всегда оказывался там, где его больше всего ждали. – Должен вас заверить… – сказал Спенсер и слегка качнул головой, как будто пытался отогнать не мысль, а только ощущение.

– В чем? – уточнила Хейверс.

– Что, если б я знал об этом, если б мне кто-нибудь хоть намекнул об этом, если б у меня появились хоть малейшие подозрения относительно Йена, – я немедленно предпринял бы какие-то шаги.

Барбара кивнула, но в одном она была уверена: последнее заявление Кристоферу Спенсеру было очень легко сделать после того, как все произошло.

Бьюдли, Вустершир

Изабелла припарковалась на противоположной стороне улицы от пивоварни Дрюитта, которая оказалась расположенной не в самом Киддерминстере, как ей сказали, а скорее на Киддерминстерском шоссе, к западу от небольшого городка Бьюдли. Найти ее было просто – заведение находилось на расстоянии нескольких шагов от реки Северн и рядом с железной дорогой Северн-Вэлли. Пивоварня была хорошо видна и с реки, и с полотна дороги. Она находилась в большом историческом и живописном здании речного склада и являлась идеальным местом для людей, которые хотели сделать остановку на своем пути между Ладлоу и Бирмингемом или населенными пунктами, расположенными еще дальше.

Изабелла задержалась на мгновение, прежде чем войти в здание, где ей была назначена встреча. Она приехала раньше, чем предполагала, а кофе, выпитый ею по дороге, заставил суперинтенданта почувствовать жажду. Не захватив с собой бутылки воды – «глупая ошибка, которая больше не повторится», заверила она себя, – Ардери стала рыться в сумке и наконец вытащила крохотную бутылочку, какие раздают в самолетах. Обычно Изабелла употребляла один и тот же сорт водки, но когда покупала запас мини-бутылок для этой поездки в Шропшир, приобрела несколько разных вариантов в дополнение к большой бутылке своего обычного сорта, стоявшей сейчас в ее номере. Судя по этикетке, водка, которую она держала сейчас в руках, была из Украины. Алкоголя в ней было не больше чем на два глотка, но Изабелла решила, что этого будет достаточно, чтобы излечить ее от сиюминутной жажды.

За завтраком ей позвонил ее адвокат из Лондона – Изабелла сразу поняла, что это один из тех звонков, во время которых он упорно старался «заставить эту женщину понять резоны». Это было понятно по голосу Шерлока – нет, его родители определенно были ненормальными – Уэйнрайта, не говоря уже о том умиротворяющем тоне, которым он разговаривал с ней в последнее время. Адвокат заявил, что пытается избавить ее от дорогостоящей судебной тяжбы, которую она обязательно проиграет, но суперинтендант начала подозревать, что в действительности его больше беспокоит его профессиональный послужной список. Ведь и она в самом начале выбрала его именно из-за этого послужного списка. А теперь, после каждой их беседы, ее уверенность в том, что Уэйнрайт брался только за стопроцентно выигрышные дела, становилась все сильнее.