Почувствовав относительную свободу своих рук, я осторожно и неопытно прикоснулась ладонями к торсу парня, сквозь футболку которого ощущала рельефные мышцы. Медленно скользя вверх я, телом ощущая прилив напряжения со стороны Дина, тем временем, как внутри меня разгорался странный не дающий покоя огонек. Дойдя до грудной клетки, я рывком попыталась его оттолкнуть, и когда он отпрянул от моего лица, жадно глотая воздух, радость заполонила сознание.

Он взглянул в мои глаза с вызовом и желанием, взглянул так, словно хотел услышать от меня что-то, но, не дождавшись, произнес сам:

– Страшно? А вот теперь подумай, если это был бы не я, то ты уже была бы раздета и изнасилована кем-нибудь вроде Майкла. Еще раз повторяю, чтобы я тебя не видел рядом с ним.

Не заметив, как мы оказались уже на двенадцатом этаже, я не спускала глаз с Дина. Он сделал шаг назад, поправил волосы рукой и вышел из кабины, оставив меня внутри. Видимо, он ожидал, что я последую за ним, но ноги не слушались, будто прикованные к полу.

Я стояла и смотрела, как Дин открывает дверь ключами, как заходит внутрь квартиры, как оглядывается на меня, бросая какой-то непонятный волнующийся взгляд. Тут кабинка закрывается, а лифт несет меня на вызванный кем-то этаж.

Таким образом, я вновь оказалась на первом этаже, доехав с какой-то женщиной, что явно перебарщивала с парфюмом. От ее приторного аромата меня помутило. Я вышла на улицу, находясь в глубочайшем ступоре и шоке, размышляя то об одном, то о другом. Мне хотелось кричать и молчать одновременно, биться в истерике, хотелось что-нибудь разбить, а затем напиться до потери сознания. В таком состоянии хотелось просто утешения. Хотелось, чтобы никто ни о чем не расспрашивал, а просто видя твою разбитую душу, прижал, обняв, и прошептал самые банальные слова о том, что все будет хорошо. Единственным человеком, к которому я могла бы обратиться, была Рона, но тревожить ее в такой час совершенно не хотелось. У нее есть и свои проблемы, помимо меня.

Я присела на качели, что находились на детской площадке недалеко от подъезда, и оттолкнувшись ногами, почувствовала, как меня несет вперед и назад эта незамысловатая конструкция.

Когда-нибудь я найду такого человека, который будет всегда рядом, который будет ждать моего возвращения, и будет волноваться, когда я буду задерживаться. Он просто будет со мной, а я с ним. Мне всего лишь нужен один человек для счастья и для заполнения той бреши, что рдеет алым пятном у меня в душе.

Зачем Дин так поступил? Думает, что после этого, я стану шелковой и послушной? Пусть мечтает. Единственное, что я постараюсь сделать, так это больше не подпускать его к себе ближе, чем на два метра.

С одной стороны, внутри меня пылала ненависть, которая жаждала кровопролития, а с другой – неуклюжее, смущающиеся, но приятное чувство. Что это? Неужели мне понравилось?!

Боже, Энни ты сошла с ума!

Отогнав неадекватные мысли и собравшись с духом, я двинулась домой. Ночевать на улице не было никаких перспектив, да и за сегодня я морально настолько выжата, что хотелось просто бухнуться в кровать и забыться обо всем. И вот передо мной была знакомая дверь, за которой в квартире находился Дин. С минуту я не решалась ее открыть и зайти внутрь. Поток сомнений прервал неожиданный щелчок, от которого всю кожу покрыло сотня ледяных иголок, я вздрогнула.

На пороге появился Дин, беспокойство которого сменилось на возмущение и сердитость.

– Где тебя носит?! – прорычал он и потянул меня за руку, заводя в квартиру.

Неужели он волновался и хотел идти искать меня? Да, нет. Бред какой-то. Чтобы Дин о ком-то волновался, да, конечно же. Он, скорее всего, собрался уходить к своим дружкам или подружкам, чтобы провести веселую ночь. Вот и все, вот и все. Не бери на свой счет многое, Энни.