– Я помочь хотела. Там книги… – объяснила, когда Андрей шагнул в кабину лифта.

– Тогда помоги. Достань ключи из кармана.

Моя рука застыла, не дотянувшись до кнопки с цифрой «Один» буквально полмиллиметра.

– Что? – Я непонимающе уставилась на Андрея.

Дверцы кабины закрылись за его спиной, оставляя нас в ограниченном пространстве. Никогда не страдала клаустрофобией, но вдруг стало неуютно.

– Ева, ключи в кармане. Я не смогу открыть багажник, а поставить коробку и намочить книги не самый лучший вариант.

Всю ночь шёл дождь, и на улице было сыро. Даже в кабине лифта опускать злосчастную коробку на грязь не хотелось, чтобы потом не испачкать салон автомобиля.

– Э… В каком? – решила уточнить.

– В правом. – Андрей чуть повернулся, чтобы мне было удобнее попасть в его карман. – Ну же!

Осторожно просунула руку в чужой карман тесных джинсов, чувствуя как напрягся Андрей, но до ключей не достала. Макарский судорожно втянул в себя воздух.

– Ев-ва! – прохрипел сквозь зубы. – Ты специально издеваешься?

Моя рука замерла в чужом кармане.

– Я же не виновата, что в твои штаны не залезть! – выпалила возмущённо. И только когда Андрей подавил смешок, я поняла что сказала. – Отдай мне коробку! – Потребовала, покраснев, как варёный рак.

– Разбежалась! Ключи, – напомнил.

Плюнула на всё и, зажмурившись, просунула руку дальше, нащупала необходимый предмет и поспешно вытащила свою руку.

– Воу-воу! Полегче!

Припечатала пылающим взглядом, готовая провалиться в шахту лифта.

К счастью, комментариев Макарского не последовало. К его, счастью, разумеется. И мы в тишине доехали до первого этажа. Лифт остановился, и Андрей спиной вышел из кабины.

– Евочка! Доброе утро! – услышала я. И за какую-то долю секунды миллион раз успела пожалеть, что всё-таки надо было провалиться. Это явно лучше, чем столкнуться с тётей Мариной, нашей старшей по дому, которая вечно совала свой нос куда надо, но ещё больше – куда совершенно не надо.

И Андрей, как специально, вместо того чтобы идти на выход, остановился, всем своим видом показывая, что ожидает меня.

– О! – Взгляд на меня. Потом на Макарского. На коробку в его руках. Небольшую сумку в моих. – Это твой молодой человек? Ты к нему переезжаешь? – посыпались вопросы, как семечки из порванной упаковки. – Какой хорошенький… – прикрывая ладонью рот, прошептала мне на ухо и стрельнула подведёнными стрелками в Андрея.

Арр… Уберите её кто-нибудь!

– Нет. К маме, – отрезала сухо, даже не поздоровавшись. – Извините… – Сделала вид, что мы торопимся.

– Конечно-конечно! Раз такое дело – медлить нельзя. Ух, какой!

Дальше я не слышала, резво обошла Макарского и стартанула на улицу. Всё-таки тормознула и придержала дверь Андрею.

– Без комментариев! – предупредила его на всякий случай.

– Я, вообще-то, и так молчал, – возмутился, но смешок не сдержал. Гад! Весело ему!

Стиснув зубы, с выпрямленной спиной, быстрым шагом направилась в сторону минивэна, на котором сегодня приехал Андрей, но Макарский не отстал ни на полшага. Дрожащими пальцами нажала на брелок и резко дёрнула ручку багажника, разорвав утреннюю тишину улицы истеричной сигнализацией.

Да что за день-то такой?! Я безуспешно пыталась отключить орущую сирену, нажимая на все кнопки.

Андрей прижал, придерживая боком, злосчастную коробку к машине, забрал у меня из рук брелок, показал, куда надо нажимать, и всё стихло.

– Кнопка, бывает, не срабатывает. Теперь открывай. – Взял коробку обеими руками.

– А сразу сказать? – Я подняла глаза на Андрея, но тот почему-то забавлялся. – Ну? И чего ты лыбишься? – спросила, не выдержав. Открыла багажник, чтобы поставить, наконец, эту чёртову коробку.