«Лагерь функционировал более или менее нормально, пока ваши войска не перешли Рейн. Была проточная вода, регулярное питание… Яне мог сделать ничего другого, пытался только как можно лучше распределять поступавшие ко мне продукты питания для лагеря. Но внезапно ко мне начали присылать транспорт с новыми заключенными со всей Германии. При такой ситуации было невозможно оставаться хозяином положения. Я требовал больше персонала и больше продуктов питания. Мне отвечали, что это невозможно, поэтому пришлось обходиться тем, что у меня было. К тому же союзники разбомбили электростанцию, которая качала воду. Транспорт с продуктами питания больше не поступал в лагерь из-за бомбежек союзников. Мы окончательно утратили контроль над ситуацией… В течение последних шести недель я не получал вообще никакой помощи. У нас не хватало людей, чтобы хоронить мертвых… Я пытался раздобыть лекарства и продукты для заключенных, но тщетно»[46].

Я хотел бы, кстати, обратить ваше внимание на то, что Иозеф Крамер не предпринял никаких попыток избежать плена, а остался ждать англичан, чтобы, как положено, передать им лагерь. Что из этого следует?

Студент: Что он не сознавал за собой никакой вины.

Ф. Брукнер: Вот именно. Но это не помешало союзникам в прессе называть его «зверем из Бельзена» и повесить после показательного процесса.

Хотя смертность узников в лагерях весной 1945 года не служит доказательством политики истребления, снимки гор трупов и умирающих до сих пор регулярно показывают как доказательство Холокоста. Почему?

Студентка: Потому что нет соответствующих снимков из Освенцима и других лагерей уничтожения. Там трупы сжигали.

Ф. Брукнер: В Дахау, Бухенвальде, Маутхаузене, Берген-Бельзене и тому подобных местах трупы умерших заключенных тоже сжигали, за исключением последних месяцев, когда для этого стало не хватать пропускной способности крематориев. Но умершие от тифа и голода в западных лагерях ни в коем случае не являются доказательством умерщвления газом в восточных лагерях. Реальных доказательств этого вообще нет: нет ни трупов убитых газом, ни массовых захоронений, ни документов – вообще ничего. Без свидетельских показаний и признаний обвиняемых мы ничего не знали бы о каком-то умерщвлении газом даже в одном немецком концлагере.

С 1942 года пропаганда союзников непрерывно обвиняла немцев в ужасных массовых убийствах. Эти сообщения большей частью с недоверием встречались населением Англии, США и других стран. Многие еще помнили Первую мировую войну и постоянные сообщения того времени о зверствах немцев и их союзников. Рассказывали, например, будто немцы отрубали руки бельгийским детям и распинали военнопленных на церковных воротах[47]. Даже об убийствах с помощью газа говорили уже тогда.

22 марта 1916 года лондонская газета «Дейли телеграф» под заголовком «Ужасы в Сербии. 700 000 жертв» писала следующее:

«Правительства союзников располагают доказательствами и документами, которые вскоре будут опубликованы и докажут, что австрийцы и болгары совершили в Сербии ужасные преступления… Австрийцы загоняют женщин, детей и стариков в церкви и либо закалывают их штыками, либо убивают удушающим газом. В одной церкви в Белграде были таким образом удушены 3000 женщин, детей и стариков».

Вскоре после войны выяснилось, что эти истории от начала и до конца были выдуманы. Поэтому многие видели в отчетах об ужасах Второй мировой войны просто повторение этой пропаганды «ужасов фашизма».

Во время своего продвижения через Францию, Бельгию и Голландию англо-американцы не обнаружили ничего, что подтверждало бы слухи о немецких зверствах. В этих обстоятельствах ужасное состояние освобожденных узников концлагерей было для них просто даром небес: наконец-то налицо осязаемые доказательства того, что побежденный враг был воплощением зла. Чтобы победить такого врага, были хороши все средства, включая варварские террористические бомбежки немецких городов.