– Мне кажется, или пахнет самогоном? – Волк принюхался к морозному, из-за открытого окна, воздуху и, осторожно переступая через ценные, на гномий взгляд, завалы, проследовал к стеллажу у противоположной стены и, слегка навалившись на него, отодвинул, открывая путь к проему в стене.

– Он что открыл там ликероводочный цех? – изогнула бровь Ива, следуя за Эльги, который ориентируясь на запах, вошёл в небольшой помещение с единственным окном. Комната больше напоминала химическую лабораторию где-нибудь на заводе, нежели чем помещение внутри морга.

– Здравствуй, дружище! – громко поздоровался Волк, отчего гном, который усердно разглядывали тумблеры на самогонном аппарате, подпрыгнул на месте и резко обернулся на них. Его лицо расплылось в широкой улыбке, а затем он произнес:

– Эльги! Ива! Ну надо же! Сколько лет, сколько зим! С сентября с вами не виделись! Какими судьбами? По стаканчику пропустить?

Одо хитро сощурился, отчего светлые брови плотно заслонили собой темные бусинки-глаза. Как и все гномы, Одо не изменял привычке и отпускал бороду, за которой бережно ухаживал: она была ровная, мягкая, заплетённая в две тугие косички.

Не успел Эльги открыть рта, как Ива произнесла:

– Прости, у нас дела. Никак не можем. Дело серьезное, за алкоголь взгреют – мама не горюй. Мы к тебе по делу…

Эльги от слов Ивы лишь закатил глаза и хитро подмигнул гному.

– Это по какому же? – осведомился он, жестом указывая на скамейку у стены, а сам присел на раскладной стул.

– Ты же рунами увлекаешься? Не мог ты нам рассказать, что вот это значит? – она протянула гному листок, на котором аккуратно было написано проклятье из комнаты Диллис. Какое-то время Одо внимательно рассматривал руническую вязь, а потом вздохнул и произнес:

– Ты и без меня, Ивушка, знаешь, что это проклятье… Это кто ж такой участи пожелать мог?

– Там что-то страшнее, чем можно предположить? – поинтересовался Эльги, а затем добавил: – У Ивы даже реакция такая была на это проклятье… В жизни бы не поверил, если б такое не увидел.

Одо покачал головой и грустно улыбнулся:

– Это проклятье смертоносное, могучее. Такое даже злейшему врагу пожелать и то – жалко, а тут… Вы где ж его взяли?

– Слышал про убийства девушек? – спросил Эльги, а когда гном покивал, продолжил: – В комнате одной из убитых Ива обнаружила. По всей видимости девчонка сама на себя сделала.

На эти слова Одо лишь покачал головой и произнес:

– Такие вещи сам на себя никогда не сделаешь, но если уж говорите, что сама, то слушайте: эта руническая вязь на бесконечное везение, удачу, успех… За что не возьмётся такой человек, так у него все спориться будет. Вот только у всего в жизни есть обратная сторона, а у таких могущественных рун особенно: за неестественную удачу платят собственной кровью и жизнью. Девчушка, которая себе такое пожелала, скорее всего и знать не знала про обратный эффект или же решила, что как-нибудь да расплатится. Только руны не приемлют ничего, сделанного спустя рукава, они берут за свои услуги полную и смертоносную плату. Никогда, подчеркиваю, никогда даже самая невинная руна не пройдет бесследно на том, кто ее применяет.

Они немного помолчали, а затем Ива медленно произнесла:

– Это многое объясняет… Диллис была спортсменкой и ее, к тому же, воспитывали идеалом, предметом для подражания, у нее не было ни единого шанса на промах, иначе это позор для родителей. Вот она и пожелала себе бесконечной удачи, а руны, как и все проклятья подобного плана, просто взяли столько, сколько им нужно было. Вся их сила обратилась против нее и начала медленно и мучительно убивать.