– Уже с месяц.

– Тогда сделаем так: через несколько дней я уеду. Тебе придется еще немного…

– Я остаюсь.

Ниш-бак поджал губы и прищурил один глаз.

– Ты изменился больше, чем я ожидал.

– Начнем с того, что вы вообще не ожидали меня увидеть в живых, так ведь? – Туран нарочито аккуратно поставил кружку на стол. – Еще в Шуммаре вы знали, что отправляете меня… в корзину. И были уверены, что меня закусают там до смерти.

Забулькал кувшин, вино полилось в кружку.

– Если ты ждешь, что я стыдливо отведу глаза или поперхнусь вином – ты ошибаешься, – в подтверждение Ниш-бак спокойно сделал большой глоток. – Туран, у меня не было выхода. И даже не у меня – у Кхарна. Карья погиб, но остался ты. Без серьезного опыта, с минимальной подготовкой и любовью к родному дому. А еще с посылкой за плечами, с первичной завязавшейся связью. Молодой и сообразительный. И да, я поставил на единственную оставшуюся карту. Казалось бы никчемную и слабую, но… Иногда только так и выигрывают в высокий бакани. Осталось лишь разобраться, какой выигрыш мы – да-да, все мы – взяли благодаря тебе. И какой можем взять еще, ибо партия пока не окончена.

– Три месяца назад…

– Три месяца назад ты выслушал меня, собрался в кулак и принял решение.

– Вы не знаете, чего мне это стоило. И чего стоили последствия этого решения.

– И не хочу знать. Это – твоя цена. А мне хватает собственных счетов.

Он говорил правду, но до чего же она была мерзка! Почему тогда не объяснил? Ведь можно было как-то, чтобы не вслепую, как щенка, а… А как? Как-нибудь. Если Ниш-Бак думает, что нынешняя встреча все грехи ему отпустит, то ошибается.

Больше Туран не будет фигурой на чужой доске: он уже свою доску составил. И первые ходы в партии сделаны.

– Значит так, – начал Ниш-бак, – в кратчайшие сроки я свяжусь с теми, кто примет решение и сможет подготовить операцию. Связь будем держать через Вестника, которого будешь встречать… Город уже изучил? Нет? Тогда с местом определимся позже. С паролями и блокировками тоже. Скорее всего, в ближайшее время будет организована первая пробная партия груза. Способ доставки предстоит продумать: два десятка тонн бронзы это не шкатулка с безделушками. Но это и не твоя печаль. Скорее всего, тебе просто придется согласовывать ряд деталей с… заказчиками и встречать первый груз. Вместе с ним наверняка пришлют и сменщика. Не переживай, парень, осталось совсем немного.

Под ногами прошуршала мышь.

– Вот ведь заразы, словно преследуют меня, – проворчал Ниш-бак, дергая ногой, но мышь оказалась проворнее. – Мне нужно еще два дня, чтобы завершить дела в Ханме. После этого ты проведешь еще три дня от рассвета до заката на рынках и в беготне по городу. Суй свой нос во все углы и щели, только не перегибай палку. После этого сообщишь этому Паджи, что шестеренки закрутились, но без подробностей, хотя он и будет настаивать. Ну а дальше – проверяй Вестника и не отсвечивай. Жди, готовься, собирай в руках максимум нитей. Обо всем доложишь сменщику. Еще раз расскажешь ему всё вплоть до истории с тегином и лепешкой. Пусть разбирается, что к чему.

– А я?

Вот так всё отдать новому игроку? Просто отдать? Словами, которые даже не ложатся на пергамент? Не дымом костров, не холодом, не кровью на снегу, не ненавистью, которая почти сожгла, а просто словами доклада… А как отдать память? Она теперь как выгребная яма, где всего вдосталь. Правда, и на дерьме растут цветы, вот только высадит их кто-то другой. Чистый. И до конца останется чистым. Героем. А Туран?

– Отправишься в Байшарру, домой.

Домой. Вино, красное и белое, кислое и терпкое. Спокойная жизнь. И понимание, что все-таки не сумел. А тот, другой, придет и высадит цветы, и соберет букеты славы.