– Интересуетесь вопросом? – спросил Ирджин, устанавливая медную печку прямо на столе.

– Не то что бы очень. Картинки любопытные.

– Редкая вещь. Одна из лучших работ по скланам достопочтенного хан-кама Кырыма Анму У-Вара. Хотя, конечно, многие говорят, что в данном случае слову «лучшая» подходит синоним «единственная толковая». Самому автору больше нравится «первая научная». Хан-кам Кырым весьма одаренный человек.

– Увы, мне это имя мало о чем говорит.

Ирджин понимающе кивнул.

– Ну что ж, прошу, любезнейший. – Он жестом указал на греющийся тигель, в котором отсвечивало свернувшейся кровью ригатэ. Рядом были аккуратно разложено с десяток мешочков.

Отложив книгу, Туран подошел к столу и принялся изучать специи.

– Я приготовлю вам напиток, которым мы согревались по праздникам в классах великолепного РуМаха.

– А вот мне это имя говорит о многом. – Ирджин приподнял к потолку ладони.

– Вы знакомы с его работами?

– По чести говоря, непосредственно – нет. Но слава великого поэта, оратора и полиглота докатилась и до нас. Теперь понятно, почему вы столь хорошо изъясняетесь на наирэ.

– Хорошо бы сначала вскипятить воды, но мы обычно не усложняли себе жизнь. – Винная гладь вспучилась пузырьками, и Туран принялся колдовать. По комнате поплыл терпкий хмельной аромат.

Корица – как основная тема…

– Вы говорили о предстоящих беспокойствах…, – начал Туран, не оборачиваясь.

– К сожалению, да.

– Вы ведь не сцерхов имели ввиду?

– Увы, не их. Вы же умный человек, Туран, и прекрасно понимаете, что мы здесь выращиваем зверюшек… вовсе не для загородных прогулок диванных девиц. Хан-табунарий Таваш Гыр как куратор; личный контроль кагана и всё такое. Ыйрам, разумеется, молчит, но мы оба знаем, что такое, хм, воинско-героическое молчание красноречивее любых слов.

Немного цедры грейпфрута и толика шафрана – для особого привкуса…

– И вот в такой специфической ситуации, долженствующей работать как часы святого Суммаха на центральной площади столицы, вдруг исчезает один из мелких участников механизма. Пусть даже не винтик, а так, капелька смазки. Да, я имею ввиду нашего истопника… Ну а вдруг пропавший – все-таки не смазка и не шпилька, а вполне себе шестеренка или даже важная пружина? Вы ведь понимаете, что за происходящим наблюдает внутренняя стража, и ее глава, достопочтенный Лылах?

Размять несколько горошин черного перца – для обжигающей остроты…

– Штука в том, что эта пружина наверняка запустит какой-то процесс. Вопрос в том – какой? Будет ли это личная инспекция ретивого дознавателя или же тихая, но оттого не менее жесткая проверка изнутри? Неизвестно. Факт в том, что Ыйрам зол, а Заир затаился. И это вовсе не облегчит работу нам, ученым. Вы согласны, коллега?

– У вас случаем не найдется водки? Хорошо бы слегка сдобрить варево.

– Конечно. Сию минуту. Кстати, его светлость Лылах очень похож на водку: весьма крепок на вкус и при определенных дозах выворачивает мозги наизнанку любому.

Туран снял тигель с горелки и, поставив на квадратный поднос, произнес:

– Ваш рассказ сложен для моего кхарнского разума, непривычного к здешним особенностям.

– Вот-вот, коллега, вот-вот. Ваш кхарнский разум как раз и окажется под пристальным вниманием. Знаете, многие наир очень не любят неизвестное, особенно, заграничное.

– Но мне показалось…

– Вам показалось. – Ирджин протянул пузатую бутылку.

– Звучит угрожающе.

– Разве? Я бы сказал – опекающее. Мне бы крайне не хотелось, чтобы еще один винт, да что там – одна из главнейших деталей оказалась поломана неквалифицированными часовщиками. И я постараюсь этого не допустить.