– Короче хорош издеваться над жиром, да и над своими обморожениями. Давай сюда, я натру как положено.

Она, чуть отвернув лицо, на котором было заметно смущение, протиснула мне банку с жиром. Я её взял, зачерпнул жирка, взял её ногу в свою руку и начал втирать его в ногу. Она вскрикнула.

– Терпи, надо растирать хорошо или не поможет. У тебя очень сильные обморожения. Вон чуть не чернеют.

Она лишь стиснула зубы. Я же продолжил. Сначала ноги, затем руки, после лицо, а затем ягодицы и пузо. На этих моментах она попыталась сопротивляться, но я сказал.

– Хорош выпендривается.

Она тогда просто опустила руки и стояла, как бедная родственница. В момент, когда мазал ягодицы ей, мое мужское начало подало признаки жизни и Маша, это заметила.

– Прости. Ты девушка и очень красивая.

Она по-доброму улыбнулась и тихо произнесла.

– Спасибо. – но при этом в ее голосе был слышен страх.

– Да не буду я тебя насиловать, может хватит меня бояться. – раздражено сказал я.

– Прости – потупив глаза шепотом произнесла Маша.

Я встал, помыл руки и потушил лампу. Маша лежала у стенки, я лег, рядом повернувшись в сторону от нее. Сон все не приходил, а за место него было состояния полу реальности, это когда ты вроде и спишь, и нет. Все мысли роились в голове. Я все пытался понять, что все же это. За что, мне это прислали. Все же припасы на одного человека я готовил, я про хлеб и крупы, а тут еще один рот. В какой-то момент у меня, было промелькнула мысля, что не стоило её подбирать. Затем я подумал, что возможно её тоже за что-то наказывает, этот Бог. Ведь ей тоже, не сахар. Я не знаю, сколько времени прошло в таком состояние, но в какой-то момент мне приспичило. Я встал, за спиной услышал голос Маши.

– Зажги свет, а то я ненароком лоб расшибу, пока в туалет схожу.

Я выполнил её просьбу, она взяла тот же тулуп и вышла за мной. Про домик мой нужно сказать отдельно. Главный домик мы с батей построили не давно, и не как у всех. У нас была комната примерно три на четыре, с кирпичной печкой по средине, была вторая комната не отапливаемая, перед этой комнатой, как веранда, а перед ними был навес. У моей спутницы в руках была лампа. Я же по привычки быстро прошел через веранду и навес, и пристроился в сугроб. Сделав свои дела, я пошёл в дом, за спиной раздалось.

– Подожди пожалуйста. Я боюсь.

Я остановился и подождал. Пока она не закончила свои дела и не обогнала меня. Мы все таким же Макаром поместились в кровать, и на сей раз сон пришел сразу. Проснулся поздновато, но все же до рассвета. Еще ночью в раздумьях, я решил, что буду, как и раньше промышлять. И так же решил, что придется научить с утра эту девочку, как подкидывать печь, да и так по мелочи. Я растолкал Машу, она с горем пополам продрала глаза. Её опухшие глаза были красными, что свидетельствовало о том, что она много плакала.

– Утро доброе. Вставай буду объяснять тебе, что и как делать пока меня не будет.

– Ты меня бросаешь? – со страхом в голосе спросила она.

– Не глупи. Если ты не заметила, я охотник и мне надо ежедневно обходить ловушки и собирать рухлядь. – грубо ответил я.

– Пожалуйста, не оставляй меня одну. – с мольбой в голосе произнесла она.

– И как ты себе это представляешь. Есть ты что собираешься?

– Мне страшно.

Я не стал не чего говорить, просто подошёл к печке и позвал её.

– Ходи сюда и запоминай как печь топить.

Она молча подошла, и так же молча наблюдала за мной. После того как печь разгорелась, я поставил чайник и кастрюлю на нее. Она спросила.

– А воду, где брать.

– Вон ведро, а снег на улице.

– А кран? – с удивлением спросила она.