– Возим меня с собой на охоту.

– Не на охоту, а на промысел. Нет.

– Почему? – чуть обиженно спросила она.

– Маш не обижайся, но ты сегодня четырнадцать километров прошла ели, ели, а там сорок надо пройти. Давай поступим так, ты еще пару раз сходишь со мной на рыбалку и когда будешь довольно неплохо ходить, то возьму тебя собой.

– Ладно.

Обиженно ответила она.

– Зря дуешься, ты в правду не выдержишь круг.

– А может выдержу.

В душе промелькнул азарт, подумал, а бог с ним, попробуем.

– Хрен с тобой, попробуй.

Меня чмокнули в щеку и отвернулись от меня. На утро был промысел. Весело было смотреть на то, как она мучается. Но Маша была настроена решительно и часов пять держалась. Я даже позволил ей попробовать стрельнуть в зайку. Но она не смогла, ей было его жалко. Разговора не получалось. Она что-то пыталась спрашивать парой, но дыхание у не сбивалось и как итог разговора не выходило. А вот часов через пять, она начала сдавать, чуть позже она попросила.

– А давай привал устоем.

– Давай, я думал ты раньше попросишь.

– Так ты специально не устраивал привал.

– От части да. Но так, я примерно, в это время перекур минут на десять устраиваю.

– А как в мороз ты?

– Как, как точно так же.

– Да тяжелая работа.

– Ну как сказать. Работа как работа. Мне необходимо как-то выживать, а по-другому выжить не получается у нас в станке.

– Это почему?

– У нас нету работы. Из трехсот человек около пятидесяти получают зарплату или пенсию, остальные живут, или точнее выживают, кто чем может. Я вот промысловик.

– Жесть. И правительство про вас совсем не вспоминает?

– Почему? Вспоминают.

– Ну как тогда, если работы у вас нет, а как жить.

– Как, как. Огород у всех, хозяйство. Еще все абсолютно ставят петли на зайца, белку. Шкуры продают. Еще летом все браконьерством занимаются.

– Каким?

– Осетр, черная икра и сиговые. Иногда правда рыбнадзор бывает.

– Тебя ловили?

– Они некого не ловят.

– Почему?

– Ну во-первых, слишком далеко от города и есть возможность не вернуться им домой со службы, а во-вторых, нас всегда заблаговременно предупреждают о грядущей проверки.

– Кто?

– Честно не когда не интересовался.

– А ты не когда не уезжал от сюда?

– Почему? Я служил пограничником, на границе с Казахстаном. Там и в увольнительную в город ходил.

– И как?

– Ты про что?

– Не хотел уехать из деревни?

– Знаешь тут тяжело выживать, но до прошлого года я не когда и не думал о том, что здесь плохо. Я всегда все свои мечты связывал именно со станком.

– А сейчас?

– Сейчас. Сейчас я часто думаю о том, что хочу умереть. Вот и все.

– Почему?

– Позже.

– Ладно, тогда расскажи почему ты не хотел от сюда уезжать.

– Ну тут все просто. У нас нет полиции, нет власти, тут один закон, закон нашего станка. Старики говорят раньше у нас правительство скупало рыбу и лес заготавливали. Сейчас мы все летом растим овощи, по весне многие набивают птицы, рыбачат круглый год, держим овец, свиней, кур, корову. Как-то так и живем. Нас не тревожат всякие мелкие проблемы городских.

– Это тяжело. Надо много работать.

– Н-да надо. Но за то я не кому не чем не обязан. Нет не каких соседей сверху или снизу.

– Ну и зимой снег кидай.

– А что в квартире лучше. У меня знакомый переехал в Красноярск так он рассказывал, что так обленились, что с женой спорят кто в магазин за хлебом пойдет. А у нас в магазин с пол километра идти, да еще и за водой тоже далеко. Правда я не так давно колодец вырыл и поэтому вода у меня близка.

– Возможно ты и прав, но как же связь, телевидение?

– Ну как, связь почтой, раз в неделю вертолет летает, или летом по реке теплоходом. Или рация. А телевидение у нас есть, мы же не совсем звери. А еще нам обещали сотовую вышку скоро поставить, так что как люди будем жить.