Тем более, сами девчонки почти не едят, боятся помаду стереть и обляпаться. А мне вот бояться нечего! Только подумала – и капля ярко-жёлтого соуса с хот-дога упала на белую майку. Я попыталась её стереть, но сделала только хуже. Блин блинский!

- Арина! – Вздрогнула от прикосновения Риты к плечу. – Остальные где?

- Какие остальные? – Пробурчала с набитым ртом. – Я же всех вам отправила.

- Как, всех? – Рита подошла ко мне и забрала листок. Всмотрелась в него и нахмурилась. – Здесь по списку восемнадцать, а прошло только пятнадцать. Троих не хватает.

- А, ну а этих нету, вот, смотри, я галочками отметила.

- Как – нету? Почему сразу не сказала? Сейчас уже Макс приедет! Струкова меня убьёт! Так, иди за мной, сама будешь объясняться.

Пытаясь на ходу оттереть слюнями отвратительное жёлтое пятно с майки, я семенила вслед за Ритой.

В малой студии было жутко душно и пахло табаком. Фу, блин. Хворостов что ли паровозит? А, нет, сама Ирина Викторовна с мундштуком. Рита, тем временем, объяснила ситуацию. Струкова нахмурилась:

- У нас в проекте должно быть четырнадцать участниц.

- Да. - Рита кивнула.

- Четверых из восемнадцати Макс должен был по сценарию отсеять сегодня.

- Верно.

- А у нас сегодня всего пятнадцать.

- Верно.

- То есть, Макс выгонит только одну? Так, получается? – Голос Ирины Викторовны стал обманчиво спокойным.

Даже я напряглась.

- Получается, так, - пискнула тихо Рита, вжимая голову в плечи и зажмуриваясь.

- Хрень какая-то получается, Волкова!

Нас спас звонок сотового, на который отвлеклась Ирина Викторовна. Мы услышали короткое: «Поняла. Да, всё готово». Положив трубку, Струкова бросила на меня внимательный взгляд, который мне сразу не понравился, и не зря:

- Переодевайся, Алина. Сегодня у тебя будет практика по актёрскому мастерству.

- Что? – Пропищала я в полном ауте настолько, что даже не стала поправлять её по поводу своего имени.

- Сыграешь участницу, говорю. Отснимем материал, где Макс отсеет тебя и ещё, - Струкова опустила глаза в листок с фамилиями, - номер шесть. Хотя бы двоих из шестнадцати, уже что-то. – Струкова улыбнулась улыбкой демона-искусителя. - За это завтра доверю тебе быть хлопушкой.

- Но…

- Что я сказала тебе утром – помнишь?

- Что режиссёр всегда прав?

- Умница. Так что закрой ротик и сделай, как говорю.

Блин блинский. Взгляд упал на заветную хлопушку, которая лежала в углу на стуле. Ну, ладно. В конце концов, это только на время, всего на один вечер. Отчего-то я забыла простую истину: нет ничего более постоянного, чем временное.

Спустя несколько минут я, нелепо проковыляв на шпильках, грузно бухнулась на стул в малой студии. Косточка бюстгальтера не по размеру давила на рёбра. Обтягивающее розовое платье без конца ползло вверх, чем жутко бесило. В лицо ударил свет софита, тут же заслезились глаза, я закрылась ладонью и зажмурилась.

- Сорри, - сказал Матвей, добродушный пухляш-осветитель без возраста. Хлопнула дверь – съёмочная группа возвращалась с перерыва.

- О, вот это Барби из тебя сделали! – Рассмеялся Сёма Хворостов.

- И не узнать. – Подмигнул Антоша.

Завидев вошедшую Ирину Викторовну, я проглотила грубость, так и рвавшуюся наружу. Струкова окинула меня придирчивым взглядом, затем сказала:

- Ну, вот, теперь похожа на человека. Значит, так, легенда такая. Ты студентка, обожаешь Макса, жить не можешь без его песен, надеешься, что пройдёшь дальше сегодня. Всё ясно?

Вместо ответа я активно закивала. Струкова нахмурилась:

- Спину выпрями, что с осанкой у тебя? Подбородок выше. Сёма, - это уже было не мне, - снимайте её с правой стороны, она у неё рабочая.