Он делает шаг в мою сторону, и его улыбка искривляется.
- Ты сама набросилась на меня, это подтвердит каждый. Поверь мне, детка, и будь хорошей девочкой.
Меня затуманило, и я замерла на месте. Его взгляд скользит по моему телу, задержавшись на груди. Огнев наступает. Упираюсь ногами в угол кровати, и он берет меня за талию, грубо прижимая к своему паху. Мой пульс участился не от возбуждения, а от злости. Кто он вообще такой, чтобы так себя вести?
- Если ты думаешь, что всесилен, то ты ошибаешься. Ты мерзкий тип, умеющий лишь брать силой. Нормально на тебя никто не поведется. Лишь только шлюхи, каких ты и достоин.
Он взбешён. Взгляд, который Огнев на меня кидает, может запросто пригвоздить к месту.
- Нахальная девочка, люблю таких усмирять. Когда ты будешь выть подо мной, я буду испытывать, ни с чем не сравнимое, наслаждение. С этими словами он задирает мое платье, и его руки ползут по моему животу. Грубые пальцы приносят боль. Я яростно вырываюсь и царапаю его лицо. Огнев заваливает меня на кровать, а я заношу ногу, пытаясь его пнуть, посильнее.
- Отпусти ее, – грубые нотки заставляют нас обоих замереть на месте.
Я судорожно дышу.
Огнев слазит с меня, а я, дрожащими пальцами, начинаю одергивать свое платье. Ну и ситуация, хуже не придумать. Я готова воздать хвалу небесам и тому, кто так вовремя остановил этого гада. Вот только переведя взгляд на дверь, я уже не так уверена в том, что получится отсюда выбраться. Макс Туманов стоит в проходе и смотрит на Огнева так, как будто пять минут назад сожрал упаковку горчицы, не запивая. Такая ярость сквозит в его серых глазах, что дрожь ползет по позвоночнику.
- Я, кажется, дал тебе понять, что тот случай, с Никой, был последний. Я обещал твоему отцу.
- Туман, не заводись. Эта шкура выделки не стоит.
Макс даже не удостаивает меня взгляда, как будто я ваза, в углу приевшаяся, и никому не интересная.
- Уходи, иначе завтра же твой батя обо всем узнает.
- Ты еще об этом пожалеешь, - хрипит Огнев и, грубо задев его своим плечом, выходит из комнаты. От резкого хлопка двери я подпрыгиваю.
Я, очухавшись, тоже иду к двери. Благодарить этого подонка за свое спасение я не собираюсь. О чём Алла вообще думала, связавшись с этим монстром, еще и меня пыталась под него подложить. Да мне даже рядом с ним находиться неприятно. Меня, буквально, всю передергивает. Остается последний шаг до двери, как, грубое: - Стоять, – разрезает воздух.
Я оборачиваюсь и делаю глубокий вдох. Смотрю, как он перекидывает в руках спиннер и, нахально, смотрит на меня. Макс наклоняет голову на бок так, что челка падает на лицо, и я перестаю дышать. Я нутром ощущаю опасность, исходящую от него, и делаю шаг назад. Этот парень излучает такую энергетику, что хочется сжаться.
- Я тебя спас, а я просто так ничего не делаю, – его голос звучит, как угроза.
Я всегда ценила в себе то, что уверенно могу дать отпор любому, и в самых критических ситуациях не пасую ни перед кем. Тут же я дар речи потеряла, ощущая, как по венам ручьем растекается кровь.
- Я не просила этого делать, – вырывается из меня. Бросаю свой взгляд в сторону двери, мечтая оказаться за ней. А еще лучше на другой планете.
- Раздевайся и танцуй, с тебя должок.
Мысленно я уже представляю, как стягиваю с себя платье и извиваюсь перед ним, щеки алеют. А затем обматываю его шею грубой тканью и начинаю душить. Эта сволочь хочет вывести меня из равновесия. Как же я ненавижу ему подобных. Скорее всего, он ждет, что я испугаюсь и буду его умолять отпустить. Такие придурки питаются чужими страхами. В голове еще, как маленький, надоедливый червячок, пищит Алкин голос: