Сильно закружилась голова, и девушка как – будто поплыла. Вдруг чьи-то руки подхватили ее.

–Гюзяль! – позвал знакомый голос.

Это был Закорин.

Глава 4

Гюзяль разбудил аромат пирога. Она встала с кушетки, подошла к окну, и величественные горы, сверкая белизной, приветствовали ее. Возле тротуара протекал арык, через который был перекинут узенький мостик с перилами, который прошептал ей о свиданиях влюбленных. Гюзяль увидела город другими глазами, и он больше не пугал ее.

–Гюзяль, идемте завтракать,– выглянула хозяйка из кухни.

–А Закорин еще спит?– спросила девушка и осеклась. Она назвала фамилию и, обнаружила, что, либо забыла, либо совсем не знала имя. Так Закорин знакомился со всеми, так называл себя от третьего лица, произнося фамилию с каким-то, врезающимся в память звоном.

Старушка, однако, не выразила по этому поводу никаких эмоций. Для нее это было привычным, потому, что уже много лет, чтобы продемонстрировать свое пренебрежение, только Закориным звали ее сына родные тетушки, произнося это с унизительной интонацией.

– Нет, едва рассвело, он ушел в горы. Он альпинист, частенько проводит там дни, – с нескрываемой гордостью сообщила мать. – Но сегодня обещал вернуться к полудню.

Пирог был с ревенем с кислинкой, и они чаевали долго, подслащая пирог знакомством. Гюзяль мало вникала в то, что говорила хозяйка, все ее мысли были заняты, поразившей ее новостью, что Закорин – альпинист. Это ну никак не вязалось с тем образом, который сложился у девушки.

К полудню Закорин действительно вернулся и прямо с порога протянул Гюзяль маленький невзрачный с зеленоватыми лепестками цветок.

– Это эдельвейс. Он растет высоко в горах,– понимая, что цветок слишком скромен, чтобы очаровать, Закорин поспешил оправдать ценность цветка его малодоступностью.– Поздравляю с началом студенческой жизни!

Ни цветок, ни его непревзойденная ценность, а высокая степень внимания, какую оказал этот человек к ней, поразила Гюзяль. Это была вторая на сегодняшний день сногсшибательная неожиданность.

Весь остаток дня Закорин показывал девушке фотографии, объясняя, что художественная фотография в последнее время смело врезалась в ранг искусства, и он, Закорин, увлекся этим, готовит выставку своих работ.

Гюзяль удивило, что фотографии лежали на столе грудой мусора, которую выбросить просто не доходят руки. Но самое главное, из всего просмотренного ни одна из них не произвела никакого впечатления. Девушка решила, что тут лежали лишь выборки, а отобранное для выставки где-то в упаковке. А так как, Закорин не дорожит мнением Гюзяль, посчитал, что достаточно будет сказать ей, чем именно он занимается.

– Как случилось, что вы оказались рядом у стенда университета?– поинтересовалась Гюзяль.

Закорин объяснил, что просто встречался с Тамарой, которая поступает в художественное училище и, узнав от нее, что Гюзяль, должно быть, тоже сдает вступительные экзамены, пошел искать ее.

Гюзяль сказала, что учиться будет заочно, а Закорин пригласил ее дорогой гостей на все время будущих сессий.

Девушке хотелось узнать подробности о вновь открывшейся для нее грани его жизни, но Закорин не заговорил с ней об этом, а она постеснялась излишнего любопытства. Однако оно, это любопытство, уже вселилось в нее и продолжало саднить еще очень много дней.

Глава 5

До отправления поезда в Алма-Ату было еще далеко. Странное волнение вдруг охватило Гюзяль. Она не могла усидеть в зале ожидания вокзала и вышла, спешно направилась к перрону и у калитки лицом к лицу столкнулась с тем парнем, который запечатлелся в ее памяти Онегиным.