С другой стороны, возникает принципиальный вопрос: что это за такие «обязанности или долг перед социумом»? Если речь идёт о духовно-нравственных ценностях индивидуума и моральных нормативных императивах, которые им соответствуют, то причём здесь какие-то награды за какие-то «особые заслуги»? Разве не ждёт нас за это высшая награда на небесах? Если понятие «социум» в определении Дёмина понимать именно в таком – гуманистическом, или филантропическом, смысле, – то из-за своей крайней абстрактности оказывается предательски неоднозначным термин «социум». Если же речь идёт о трудовых, профессиональных, должностных и прочих обязанностях, о профессиональном, служебном, гражданском и прочем долге, то мы снова возвращаемся к неоднозначности термина «особые заслуги». Вот почему привязка социальных действий, достойных награды, к «выполнению обязанностей или долга перед социумом» представляется нецелесообразной.

Ведь помимо всего прочего люди всегда совершали и будут совершать подвиги независимо от каких бы то ни было обязанностей или долга перед кем-либо и чем-либо. Так, человеку, который спасает кого-то от пожара, утопления, разбоя, абсолютно всё равно, кого именно он спасает – бухгалтера, полицейского, безработного или, к примеру, иностранца. Но и человеку, спасённому от пожара, утопления, разбоя, абсолютно всё равно, кто его спас – пожарник, спасатель на водах, полицейский или просто прохожий, к примеру, бухгалтер. В акте спасения человека человеком от гибели выражается общечеловеческая гуманистическая солидарность разумных живых существ[24]. Она не тождественна социально-этической ответственности личности перед обществом. Поэтому не вполне корректно трактовать поступок человека, который спас утопавшего, как его «обязанность или долг перед социумом». То, что сам герой-спасатель считает для себя «долгом» спасение погибавших вне всяких профессиональных обязанностей – это его глубоко интимное личное дело и на то есть у него его индивидуально-личная добрая воля (добровольность – второй признак подвига, по П. Сорокину). В том-то и дело, что в отличие от муравьёв и пчёл люди как социальные живые существа обладают ещё индивидуально-личностными формами сознания и свободы воли, поэтому никто из нас не «обязан» и «не должен» никого спасать, рискуя собственной жизнью, хотя нравственный императив может нас к этому призывать (и воспитанных людей призывает).

«Основными видами заслуг являются воинские отличия в бою, трудовые, научные и культурные достижения. – продолжает А. Л. Дёмин. – Награды, являясь формой правового поощрения, выполняют ряд социальных функций, которые зачастую смыкаются с политическими». Что же это за функции? Их общую формулировку автор, судя по всему, заимствует у В. Г. Буркова. В своем учебнике по фалеристике В. Г. Бурков пишет: «…Наградные знаки отличия и документация, связанная с ними, несут разнообразную функциональную нагрузку, и, прежде всего, социально-регулятивную и ценностно-ориентирующую. Наградная система способствует развитию социальной, боевой и трудовой активности людей»[25] (курсив мой – А.М.). Правда, простым заимствованием А. Л. Дёмин не ограничивается, а наполняет две функции наградной системы государства, о которых писал Бурков, разнообразным содержанием и объявляет их «обобщёнными» (т. е. как бы включающими в себя ряд других функций). При этом становится очевидным тот факт, что способность автора осмыслить, продуктивно «переварить» эмпирический материал не соответствует многообразию этого материала и, главное, многомерности феномена награды как социальной реальности. В итоге получается эклектичный набор квазиопределений награды через её социальные функции, изложенный посредством простого перечисления.