– Ты считаешь, что я не разгадал ваши намерения манипулировать мной?!
Дышать Илмару становилось все труднее, а старик и не собирался его отпускать. Вот упертый баран!
– Так вот – знай свое место, щенок! – и правитель отшвырнул начинающее слабнуть тело молодого человека. – Я не первый день живу на земле, и правлю этой страной не одно десятилетие. Такие интриганы, как ваша семейка мне встречались и встречаются на каждом шагу. И, если тебе дорога твоя родственница и твоя собственная шкура, то ты перестанешь валять дурака, выслуживаясь перед врагами! А займешься тем, что я тебе прикажу – посмеешь опять поступить по-своему, ваши головы полетят с плеч!
На последней фразе Хельгуд многозначительно уставился на Унбара, от чего тот активно закивал, соглашаясь на все, лишь бы не укоротиться на голову прямо сейчас.
– Отправляйся и верни ее! – процедил правитель. – Ищи, но найди живой и не важно где! Ты меня понял?! Верни ее!
Илмар смотрел на старика во все глаза. Нет, явно с девчонкой что-то было не так! Ни одна дочь Хельгуда не вызывала в нем столько эмоций. Правителю было наплевать на судьбу всех своих отпрысков женского пола. Говорили, что одну из девиц он даже отдал вождю северных кугуров, а это было равносильно тому, если бы он отдал ее в рабство. Кугуры не отличались почтительным отношением к женскому полу. Они вообще и на людей-то были слабо похожи. Но Хельгуд после этого той дочерью и не интересовался никогда, получив за ее возможность передвигаться по Снежным землям, и даже свободно вести торговлю.
Чего же он тогда разошелся из-за Вилии так? Тощая, невысокая, невзрачная какая-то, а столько крику. Ульга. Это она предложила высватать девчонку, значит эта хитрая бестия знает что-то, чего не знает сам Илмар. Рыжая стерва почти подставила его. Он с ней ещё поговорит, думал про себя посрамлённый переговорщик, когда возвращался от Хельгуда, он не просто поговорит с любезной кузиной, а вытряхнет всю правду о ее матримониальных планах.
– Унбар! – обратился Илмар к младшему брату. – Собирай всех прямо сейчас, выдвигаемся сегодня же на рассвете.
– Есть какие-нибудь идеи? – Унбар не смел поднять глаза на старшего брата.
– Вышлем разведчиков, пусть идут по следу сугуров!
– В том-то и беда… – юноша запнулся, не зная, как сообщить новость.
– Что?! Говори! – Илмар остановился и внимательно посмотрел на брата. – Мне уже осточертели сюрпризы!
– Сугурский след теряется у границ на севере, – понуро промолвил Унбар. – Получается, что они не вернулись по тому пути, по которому пришли.
– Твою мать за дышло! – Илмар в сердцах выругался.
И дернуло его послушать Ульгу и посвататься к Серой мыши!
– И правда стоило забрать девчонку к себе, – тихо произнес младший брат, скорее самому себе в назидание, чем в укор старшему отпрыску семьи Ельвер.
– Не лезь туда, куда не просят! – огрызнулся Илмар. – Притащить ее в эту берлогу, чтобы она тут извела всех своими капризами?
– Что ты о ней вообще знаешь? – теперь Унбар смотрел на брата с вызовом. – Зачем тогда сватал, если она тебе так не по душе?
– Потому что так надо было!
– Это ведь была идея Ульги! Она тебя подговорила, а ты послушался!
– Заткнись! – Илмар схватил юношу за тунику на груди, до характерного треска расшитого льна. – Твоих нотаций мне еще здесь не хватало!
– Говорят, она родилась от провидицы-горянки!
Это было неожиданно на столько, что Илмар отпустил брата.
Теперь все усложнялось в разы! И становилось понятно почему так бесится Хельдог. Провидиц больше нет, а Вилия могла стать последней.
Последней на весь белый свет.
Глава 5
Регьярд
Она дремала прямо на моей груди, и мне от чего-то вспомнилась моя мать. Может это еще не выветрившийся из пыльного порванного платья запах степных трав, которые заботливые руки развешивали под потолком моей спальни. Только к этим ласковым и теплым ладоням, будучи маленьким, льнул я. Годы полные ненависти и отчаяния, проведенные на чужбине выжгли воспоминания о самом дорогом, что было в моей жизни. Но девочка из Смежных земель принесла с собой воспоминания о том далеком лете, когда объятья матери хранили его, как нынче плотный тёплый плащ. Захотелось вдруг окружить её защитой, даровать ей хоть каплю ласки, что ожила в моём сердце.