Эдуард медленно прошел к стойке, развернулся ко мне и уточнил:

– Тебе какое?

– Что? – отмерла я.

– Кофе тебе какое? – терпеливо повторил гопник.

Я вздохнула, подавила в себе внезапно возникший педагогический приступ и передумала читать лекцию, что кофе – мужского рода.

– Латте, пожалуйста, – вежливо улыбнулась я, всем видом стараясь показать, что мы с Эдуардом не вместе.

Отошла подальше и с интересом рассматривала потолок, периодически косясь на Эдуарда, который снова вспомнил, что у него контракт с производителями зубной пасты и, возможно, с какой-нибудь стоматологической клиникой.

Девушка за барной стойкой, кажется, забыла, как делать кофе, и во все глаза смотрела на него, сжимая в руке башенку из бумажных стаканчиков. Эдуард ее не торопил, стоял и явно красовался, перекатываясь с пятки на носок.

Да кто он такой, мать вашу? Либо псих, либо я участвую в каком-нибудь глупом шоу. Такая эксцентричность не укладывалась в голове, и очень слабо верилось в то, что парень в самом деле так одевается каждый день.

Вопрос только в том, чем его привлекла именно моя скромная персона? Спор? Глупо! Если спорить на девушку, тем более старше тебя, не проще ли появиться во всей красе и со всей харизмой? К чему вот эта игра в переодевания?

Да и чувствовал он себя вполне уверенно, словно всю жизнь одевался именно так!

Что тогда? Он псих? Засланец от конкурентов? Салонный бизнес подразумевал жесточайшую конкуренцию, но у нас все как-то больше сплетнями и слухами развлекались, в налоговую обращались, в СЭС. Кто мог додуматься послать ко мне ЕГО? И, главное, зачем? Поржать?

Пожалуй, я остановлюсь на том, что парень просто псих. Надеюсь, он не опасен…

Пока я перебирала мысли в голове, не услышала, как в кофейню кто-то вошел. И схватилась за сердце, услышав слащавое:

– Катерина, здравствуй!

Я перевела взгляд в сторону и с трудом удержала улыбку на лице. Конечно, Лиза! Стоило только мне выйти на улицу с Эдуардом, как я встретила не просто знакомую, а свою старую заклятую «подругу».

Лиза два года работала в моем салоне парикмахером, а потом не просто ушла, а открыла собственный салон на соседней улице и пыталась увести часть клиентов.

До моего уровня она не дотягивала, но нервных клеток похерила знатно, распуская про меня нехорошие слухи. Мои постоянные клиентки рассказывали: Лизочка от души врала, что я покупаю просроченные материалы! Стерва.

– Лиза, – оскалилась я, – как дела?

– Отлично, – закатила она глаза и выдала улыбку, – некогда даже пообедать, с трудом выкроила минутку, чтобы выпить кофе.

– Твоему трудолюбию можно только позавидовать, – закивала я, молясь, чтобы Эдуард сделал вид, что мы не вместе.

Я такого позора просто не переживу!

Но нет. Он вальяжно подошел к нам, протянул мне бумажный стаканчик с кофе и выдал:

– Держи, Катерина моего сердца!

Убью! Стаканчиком! Семечками закидаю, балабола!

– Катя, это кто?

Я уже начала привыкать, что на Эдуарда все реагировали очень бурно, и Лиза не вошла в список исключений.

Маргинал спокойно осмотрел ее с ног до головы, а потом широко улыбнулся и заговорил:

– Катя, это твоя подруга? Так на мою покойную бабу Шуру похожа… О, и смотрела моя бабка на меня так же, – окончательно распоясался он. – Глаза прищурит, руки в боки и смотрит, как будто я ей в третью чакру плюнул. Так замуж и не вышла, с козой до старости жила. Осла хотела завести, но даже он сбежал к соседке. Прям через забор сиганул, только хвост и видели. Пойдем, Катерина?

Лиза хватала ртом воздух, а Эдуард уже тащил меня на улицу.

Я не сопротивлялась, уходя в глубокий аут после его речи.