– Ты, как всегда, категорична, Нагайна.

Досадливо дернув губами, девушка вырвала руку из-под ладони отца:

– Я единственная, кто еще сохраняет в этом дворце остатки здравого смысла.

Она обожгла меня черным взглядом. Как же много в нем было презрения! Куда там ее папаше до своего чада. Воистину, дети должны превосходить родителей – во всем. Даже в умении показать человеку, насколько он ничтожен. Под этим взглядом я непроизвольно прикрыла грудь и сжалась в комочек, словно ожидая удара.

– И, как всегда, излишне самоуверенна, дочь, – владыка посуровел, сдвинув густые брови к переносице.

Та, кого повелитель назвал Нагайной, недовольно скривилась в ответ на замечание:

– Пора прекратить поиски, они безуспешны, ты же видишь.

– Я сам решу, когда и что мне делать. Я пока что здесь хозяин, – Повелитель Наг смерил дочь суровым взглядом, и та с неудовольствием потупилась. А хозяин оазиса продолжал, – Источник подчиняется мне, и я решаю, кого поить его водой. Я, а не ты. И не ты, – Наг резко повернулся к Алрику, и тот едва успел спрятать ехидную ухмылку.

Выражение лица воина в один миг стало каменным, он склонился перед повелителем, уже куда ниже, чем в момент приветствия:

– Разумеется, мой господин.

Повисло тяжелое молчание – никто больше не отважился перечить повелителю. Воздух зазвенел от напряжения, сгущаясь, точно застывающее желе. Каждый вдох давался с трудом, мне приходилось буквально с силой проталкивать воздух в легкие. Наконец, Наг, довольный произведенным эффектом, чуть улыбнулся, и, словно оборвалась невидимая струна – дышать сразу же стало легче.

– Что делать с человечкой, мой господин? – первым пришел в себя Жеймисс.

– Выставить прочь на обед джантаку, – Нагайна едва слышно процедила сквозь зубы.

– Но, владыка! Ее глаза… – Алрик спохватился, что его подарок может остаться недооцененным.

Наг устало потер переносицу, бросил на меня еще один быстрый скучающий взгляд:

– Пусть остается в гареме, моим воинам тоже нужна умелая наложница.

Алрик открыл, было, рот, чтобы возмутиться подобному пренебрежению, но повелитель уже не слушал его. На выходе из тронной залы он на мгновение задержался, чуть повернув голову. Проговорил капризно:

– И дайте ей уже воды!

***

Никогда еще я не пила с такой жадностью. Когда Жеймисс все-таки отдал мне вожделенный кувшин с водой, я осушила его, едва ли не в два глотка. Алрик с завистью посмотрел на меня, непроизвольно проглотив слюну – ему воды все еще не дали.

Под конец кувшина вода все-таки пролилась мимо моего рта, и в тот же момент я получила довольно-таки грубую оплеуху от распорядителя:

– Больше уважения к влаге, дорогуша! – Он вырвал у меня опустевший кувшин, и уже тише добавил, – А за подобные взгляды на повелителя тебе придется ублажать не его охранников, а их тарнов. Поэтому – глазки в пол.

С этими словами он вытолкал меня прочь из залы в сторону, противоположную той, куда ушел хозяин оазиса. Я едва успела бросить прощальный взгляд на Алрика. Воин выглядел недовольным и озадаченным.

Путь наш не был долог. Жеймисс остановился перед красивой дверью с резными изображениями женщин и змей. Возле двери дежурили двое охранников, мощных, с непробиваемым выражением на суровых лицах, с длинными алебардами в руках. Признав распорядителя, они расступились чуть в стороны, пропуская нас внутрь.

За дверью оказался небольшой внутренний дворик, уютный и зеленый. Здесь было прохладно и свежо, пахло пряными травами. Я с наслаждением вдохнула – воздух был пропитан незнакомыми ароматами, приятно щекотавшими ноздри. Я еще раз глубоко вдохнула: глоток ароматного воздуха разом прогнал усталость и страх. Я улыбнулась и принялась озираться.