Иларио и Питер вошли в небольшой полутемный зал. Там пахло сыростью, и Питер невольно поежился.

– Да, не самое привлекательное местечко, – засмеялся Иларио, от которого не ускользнул жест друга. – Но представление стоит того.

Они сели в импровизированную ложу, отделенную от основного зрительного зала куском подозрительной тряпки. Питер поерзал на шатком стуле.

– А вот этого лучше не делать, – хохотнул Иларио. – Я однажды с него свалился…

Питер замер на месте. Трудно было понять, что привлекало Иларио, обычно столь внимательного к вопросам комфорта и качества, в этом зальчике.

Несмотря на то, что в зале было темно, можно было увидеть, что он переполнен. Большинство зрителей составляли мужчины средних лет весьма представительной наружности, и Питер вспомнил слова Иларио о том, что сегодня будет представление для избранных зрителей.

Интересно, будет ли в нем участвовать та гадалка? – невольно подумал он, сознавая, что очень хотел бы увидеть эту девушку еще раз.

Загорелся единственный прожектор. Убогость сцены и занавеса не могла не поражать. Питера не покидало ощущение, что он находится в провинциальном театрике конца прошлого века, где актрисы шли на все, чтобы эпатировать и привлечь публику мужского пола.

Заиграла громкая музыка, протяжная цыганская мелодия. На сцену вышли шесть темноволосых девушек в цветастых юбках и принялись кружиться, вскидывая время от времени вверх стройные ноги. Гадалки среди них не было. Питер ощутил мучительное разочарование. Видимо, мысли Иларио вертелись вокруг того же самого предмета, хотя и носили противоположный характер.

– Слава Богу, она не стала выступать, – с облегчением пробормотал он себе под нос и вытер пот со лба.

Питер покосился на друга. Он расслышал слова Иларио и пообещал себе, что обязательно выяснит, что скрывается за столь странной неприязнью к красивой цыганке.

Цыганки доплясали свой зажигательный танец, который, впрочем, показался Питеру затянутым и скучным, так как его мысли были заняты одной-единственной девушкой.

Танцы следовали один за другим. Что-то было красиво, что-то не очень, но зрители с энтузиазмом встречали всех. Особенные восторги вызывали моменты, когда танцовщица оголяла то точеное плечико, то загорелую ножку. Питер с неудовольствием начал понимать, что Иларио завлек его на заурядное шоу стриптиза. Судя по реакции зрителей, все шло к тому.

Питер хотел предложить Иларио уйти, но тот искренне наслаждался незатейливым представлением. Ладно, хмуро решил про себя Стентон. Больше я не пойду у тебя на поводу. Завтра же уедем в Алаведру. Хватит. Мы и так слишком задержались в Мадриде…

Иларио пробормотал ругательство сквозь зубы, и мрачный ход мыслей Питеры был нарушен. Стентон посмотрел на сцену и затаил дыхание. Прямо перед ним, на ярко освещенном пятачке стояла его гадалка. На девушке было плотно облегающее длинное красное платье, расходящееся книзу свободными волнами. Ее густые черные волосы были распущены, лишь одинокая алая роза украшала их. Девушка стояла, не шевелясь, гордо оглядывая зал, и зрители, которые только что громко выкрикивали одобрения в адрес смелых танцовщиц, замерли в немом восторге.

За кулисами негромко заиграли на гитаре. Девушка повела головой и чуть тряхнула волосами. У Питера перехватило дыхание. Девушка медленно подняла руку. Длинный рукав упал, обнажив тонкую смуглую руку до локтя. Гитара умолкла. Целую минуту стояла такая тишина, что можно было расслышать прерывистое дыхание особенно впечатлительных зрителей. Потом невидимый музыкант со всей силы ударил по струнам, и изящное тело девушки изогнулось в страстном танце.