– Ах! – не удержалась от крика я, а Шай заурчал, как довольный кот, продолжая «мучить» нежные полушария.

Потерявшись в новых сладкий ощущениях, я не сразу заметила, что наг спустился с поцелуями непозволительно низко. Очнулась от невыносимо яркого удовольствия, чувствуя влажный юркий язык ТАМ.

– Нет! Что ты делаешь? – простонала я, вяло отбиваясь от запретной, невозможной ласки. – Так нельзя, – почти проскулила я, умирая от наслаждения, когда к языку добавился настойчивый палец, ласкавший какую-то точку, от прикосновения к которой моё тело звенело от невыносимого удовольствия, вздрагивая и дёргаясь навстречу ласке.

– С-с-сладкая, – простонал Шай, надавливая гладкой влажностью языка на сверхчувствительный бугорок, отчего мой мир разлетелся на осколки горячей неги. Она родилась где-то в кончиках поджатых пальцев ног, которыми я сучила по гладкому гибкому хвосту, и пробежала по телу волной дрожи, плавя мои чувства.

– Шай! – вскрикнула я, притягивая голову мужчину туда, откуда недавно отталкивала.

– Да, моя сладкая, кричи, – самодовольно облизываясь, сказал мужчина, наблюдая за моим конвульсиями золотыми глазами, сияющими какой-то незнакомой жаждой. Вслед за удовольствием пришла сытая лёгкость и бодрость, бросая любопытную меня в новые пучины запретных удовольствий.

– Шай, а ты… я так не смогу… – смущённо пролепетала я.

Мужчина рассмеялся хриплым низким голосом, заставляя меня вздрогнуть от новой волны возбуждения.

– Так и не нужно. Ты ещё слишком невинна для подобных игр, но ведь ты хотела увидеть, как я получу удовольствие?

Шаянес неш Оштон

«Помогите мне, милосердные небеса!» – мысленно молился я, призывая всю свою выдержку и терпение. Ещё никогда сдержанность не давалась мне так тяжело. Тихие стоны Лидии, её трогательно вздрагивающие ресницы, спрятавшие от меня серые глаза – всё в ней сводило с ума.

Резкий выдох и протяжный стон дрожащей в моих руках девочки, и я едва не забыл об обещании, но нет. Я не могу так поступить. Она не готова.

Малышка мне ещё не верит, а значит и не любит, но то, как чутко она откликается на ласки, даёт надежду, что всё ещё можно изменить в мою пользу.

Девочка смущённо озвучивает, что не готова меня ласкать ртом. Да я, только представив эту картину, едва не кончил, но, естественно, никто и не ждал, что Лидия пойдёт на столь откровенные ласки.

– Если не хочешь, то давай на этом и закончим, – предложил я несмотря на ощутимую боль от сильнейшего возбуждения.

– Нет, я хочу, – тихо сказала Ди, прикусывая от волнения губу. – Только я не знаю… не умею…

– Что же ты со мной делаешь? – простонал я, упираясь лбом в её лоб.

Мне было уже не до прелюдий, но объяснить этого Лидии я не мог, поэтому просто положил её ладошку себе на грудь, лаская себя её руками.

К счастью, малышка быстро перехватила инициативу, и немного неумело, но воодушевлённо, принялась изучать моё тело.

Дрожащие пальчики медленно, пуговицу за пуговицей, расстёгивали рубашку, заставляя меня ёрзать от нетерпения. Хотелось самому дёрнуть за полы жалкой тряпки, но я боялся испугать Ди. Тёплые ладони оглаживали моё тело, рассылая горячие мурашки удовольствия, но, наконец, дойдя до пояса, она замерла в нерешительности.

«Нет. Я умру, если она сейчас остановится», – подумал я, но не стал давить на девушку, позволив решить самой.

Несмелая ладошка опустилась ниже, легонько лаская меня через ткань. Паховые пластины давно разошлись, и сейчас мой возбуждённый орган, казалось, готов был разорвать натянувшуюся тонкую ткань.

– Можно я сниму его? – краснея от смущения, спросила Ди, потянув за завязку.