Краситься… повертев в руках тени и покосившись на заклеенное зеркало, а после на стоящую в раковине воду и отражение Рыжика, я решительно вышла из ванной. Не такая уж я и страшная, чтобы постоянно пользоваться косметикой.

Укладка волос без зеркала оказалась занятием непростым, и совершено того не стоила, если верить взглядам встречных.

В автобусе тоже расслабиться не получилось. Полчаса пути я провела с закрытыми глазами, изо всех сил стараясь не смотреть на чешуйчатого парня с любопытством озирающегося по сторонам.

А уже на работе охранник на входе, только взглянув, озабоченно нахмурился, забивая крышку в гроб моей самооценке.

– Лерочка, ты заболела? – заботливо спросил он, а в стекле, которое должно было его защитить от толп нападавших, вновь показался змеехвостый.

– Нет, дядь Юр. Никогда себя здоровее не чувствовала, – отозвалась я с натянутой улыбкой, пытаясь не коситься на рыжего глюка.

– Странно. Что-то ты бледная сегодня…

В офисе меня также встретили удивленные взгляды и на каждой чертовой поверхности, способной хоть как-то отражать, я видела проявление собственной фантазии. Может, Дима и впрямь убил хвостатого, а он теперь мстит. Только почему мне?!

– Валерия, в кабинет, – мимо процокала начальница, а змеюк, на которого я, не удержавшись, глянула, проводил ее заинтересованным взглядом. Потрясающе. Моя же Белочка мне же изменяет.

Кабинет Ольги в отличие от моего был просторен, приятно обставлен удобной современной мебелью… Да что говорить, он вообще был кабинетом, а не закутком.

– Валерия, что с тобой?

В большом настенном зеркале отражался рыжий получеловек-полузмей, заставляющий меня сомневаться в собственной адекватности. Он с интересом разглядывал кабинет, заваленный бумагами стол и начальницу – брюнетку лет тридцати, удобно устроившуюся в кожаном кресле.

– И я о том же, – заметив мой взгляд, направленный на зеркало, кивнула она. – Ты себя видела? К чему эта демонстрация кругов под глазами и воронье гнездо на голове? Ты записалась в отпуск на сентябрь. Раньше не отпущу. И учти, начался сезон отпусков. Если ты принесешь больничный, я ведь не поленюсь приехать к тебе домой и убедиться, что ты действительно при смерти, а не с похмелья.

– Просто были ужасные выходные, – выдавила, когда начальница сделала паузу.

– Мне это не интересно. Жаловаться подругам будешь. А на работе, будь добра, выгляди прилично, – Ольга откинулась на кресле, с неодобрением осматривая меня, и покачала головой.

– Поняла. Могу идти работать?

– Иди. Как закроешь сделки, скинь Саше статистику звонков.

Дверь я закрывала бережно, аккуратно, чтобы не хлопнуть ей со всей дури.

– Выволочка? – усмехнулась коллега, сидевшая рядом со входом.

– Что ты. Меня мягко пожурили за неподобающий вид, – фыркнула я.

– Понедельник – день тяжелый?

Я тяжело вздохнула, но покачала головой.

– И не только он.

Направляясь к единственной радости, что дарила мне работа (кроме зарплаты, конечно), я прошла мимо коллег, уже приступивших к утренним звонкам клиентам. Пять минут на кофе, и надо присоединяться…

Стоило признать: свою работу я люто ненавидела. Терпеть не могла официальный костюм, в который приходилось втискиваться в любую погоду. Меня злили клиенты, которые не могли определиться с собственными пожеланиями. А еще бесило начальство, ни в грош не ставившее своих работников. Но платили тут хорошо, что спорить. Если не стану неврастеничкой, то через пару лет смогу выплатить ипотеку за свою студию и найти работу, где меня не будут смешивать с грязью при общении. Или останусь здесь, подсижу Ольгу и сама стану стервой, унижающей при каждом удобном случае подчиненных. Зарплата тогда значительно увеличится, а вот на надеждах матери понянчить внуков можно будет поставить крест.