Коллеги расспрашивали Дитера, каков он, русский полковник, как держится, как разговаривает. Дитер очень хвалил бывшего напарника, но однажды за кружкой пива, рассказывая, какой смельчак этот русский, обмолвился, мол, опыта патрульной работы у полковника маловато. И описал подробно, как бежали вооруженные бандиты, а русский полковник стоял в рост, и Дитеру пришлось сбить русского с ног, и автоматная очередь прошла над их головами. Так родилась легенда, что инспектор Вольф вывел русского полковника с линии огня, спас ему жизнь.

Гуров об этой легенде не знал, к немецкому оперу, так он называл про себя инспектора Вольфа, ни симпатий, ни антипатий не испытывал, когда Дитер позвонил, понял: придется помогать. А если называть вещи своими именами, то пахать по-черному, делать все возможное и невозможное тоже сделать. Иначе не по-людски получается: немцы русским продукты посылают, хоть и капля в море, а помощь, а русские в ответ командируют убийц, которые в Германии погоды не делают, однако менять преступников на жратву нечестно, грешно, можно сказать.

Начальник Гурова, генерал Петр Николаевич Орлов, знавал полковника еще старшим лейтенантом, тонкошеим и голубоглазым. Много воды утекло с тех пор. Подполковник Орлов стал начальником главка, генералом, полысел, отрастил животик. Старший оперуполномоченный по особо важным делам полковник Гуров нарастил мышцы, шея у него стала как у борца, виски засеребрились, а вот глаза не то чтобы поблекли, но голубизну потеряли, стали синими, часто казались серыми, возможно, оттого, что Лева Гуров смотрел на мир восторженно, а Лев Иванович – устало, с легкой иронией. Работа на Дальнем Севере засчитывается год за два, а в уголовном розыске – один к одному, конечно, с высокой трибуны виднее, кому, сколько, за что и почему, и менты не спорят и не бастуют. Но как лошадь кормить, так она и пашет. К нашим героям, многолетним друзьям генералу Орлову и полковнику Гурову, данные рассуждения отношения не имеют, потому что сыщик – это не звание и не должность, а диагноз. Как врач, педагог, ученый (имеется в виду общечеловеческий, а не большевистский вариант) работает не за деньги, идею, звание, славу, а потому, что иначе жить не умеет, так и сыщик.

Генерал Орлов, с лицом не до конца протрезвевшего сантехника, как всегда с плохо повязанным галстуком, смотрел на сидевшего в кресле для гостей Дитера Вольфа доброжелательно, но достаточно равнодушно. На стоявшего у окна Гурова генерал вообще не смотрел, боялся. Утром, договариваясь о встрече, Гуров настоятельно просил надеть мундир, объяснил, что для немца это очень важно, и Орлов обещал, однако переодеться поленился; теперь ему было стыдно, он на друга не смотрел, старался общаться только с гостем.

И в мягком неудобном кресле Дитер Вольф ухитрялся сидеть с прямой спиной, развернутыми плечами, выставив квадратный подбородок, и никак не выдавать своего удивления, даже разочарования. Утром русский полковник сказал Дитеру, что их примет руководитель криминальной полиции России, генерал. Сейчас Дитер смотрел на пожилого ужасно одетого человека с лицом провинциального буфетчика, который шмыгал носом, тер короткопалой ладонью лицо, вздыхал и говорил нерешительно.

– Значит, Дитер Вольф, инспектор, у тебя проблемы. Очень приятно. – Орлов вздохнул. – Ничего приятного, я говорю глупости, со мной случается, извини. Ты ведь свободно говоришь по-русски и понимаешь меня?

– Так точно, господин генерал!

– Господин генерал – это хорошо, но зови меня Петр Николаевич.

– Так точно, понял! – Дитер сделал, казалось, невозможное, выпрямился еще больше.