– Сегодня никого нельзя выпускать из замка, особенно женщин. У одной из них будут обожжены руки, – заявил колдун авторитетно.

Он вкратце рассказал барону о своем ночном бдении и его результатах. Выходило, что пока жители Тэвра дрыхли без задних ног, мудрый маг сложа руки не сидел, а вывел-таки ведьму-некромантку на чистую воду.

– Ага! Значит, пусть всех баб соберут в главном зале. Там и поглядим.

Барон, похоже, не испугался. Его тяжело было смутить какими-то бабскими чарами, и тут Кенард его прекрасно понимал. Если бы не несколько предыдущих дней, он бы тоже не воспринял слова Альса всерьез. Кен ощутил себя бабочкой, запутавшейся в паутине. Липкие силки колдовства оказались столь ужасны, что его до сих пор трясло от страха. Когда исподволь подкрадывается нечто и опутывает разум, а ты бессилен помешать, это слишком смахивает на ночной кошмар. Только из обычного кошмара можно вынырнуть.

Женщин собрали в зале, невзирая на вопли, пререкания и угрозы. Прачек оторвали от корыт, кухарок от горшков, даже девушек-пастушек вытащили из свинарника, отчего запах в закрытом помещении стал просто непереносимым. Никакие возражения не принимались. Особо строптивых волоком волокли.

– Значит, так, все показываем руки ладонями вверх! – приказал лорд Крэнг.

Первой продемонстрировала гладкие нежные ладошки сама леди Тарисса, молодая жена барона. В позапрошлом году она подарила супругу двух прекрасных мальчишек, несказанно порадовав супруга. Первая жена Крэнга сумела родить ему одну Гилгит. Уж больно деликатного сложения оказалась благородная леди Соуша, чтобы благополучно вынашивать и рожать детишек. Леди Тарисса была крепкой полной женщиной, розовощекой и сильной, как мужчина, за что ее и выбрал Крэнг из множества других претенденток. С учетом прошлого печального опыта, барон желал от жены только одного – здорового и крепкого потомства мужского пола. То, что они потом еще и полюбили друг друга, оказалось просто удачным стечением обстоятельств.

Ладошки у тэврских барышень оказались разной чистоты, размера и формы. Были исколотые иголкой, были выкрашенные краской, были красные от стирки, а также пахнущие луком, или рыбой, или навозом, но все без исключения без следов ожогов. Кенард растерялся и в испуге покосился на невозмутимого эльфа, который, по обыкновению своему, подпирал плечом стену и взирал на дознание в высшей степени презрительно. Но тем не менее с мечами расставаться не торопился.

– Ну, как ты это объяснишь? – сурово спросил у мага разгневанный барон.

– Здесь не все женщины, – заявил тот.

– Как не все? Я приказал пригнать всех.

– А где леди Гилгит?

Кенард потерял дар речи. Маг попал в самую точку. Гилгит в зале не оказалось.

– Этого не может быть, – обреченно прошептал рыцарь.

– Где моя дочь? – рявкнул Крэнг на не повинную ни в чем супругу.

Та развела руками:

– Я не видела ее с самого утра. Да и с вечера тоже.

Женщины в зале перепугано зашушукались. Они не ведали ничего о некроманте, но Кен точно знал, что служанки уже несколько дней шепчутся по углам и бегают в домашнюю часовню молиться. Такое благочестие появилось неспроста.

– Пусть все остаются тут, а мы пойдем к Гилгит, – тихо сказал Крэнг сэру Солангу, пребывающему в полной растерянности.

Длинный кафтан барона парусом развевался его спиной. Следом за разъяренным отцом шествовал волшебник, безмятежный как младенец. Кен слышал ругательства, которые шепчет себе под нос Крэнг. Ноги рыцаря Эртэ передвигались как бы сами по себе, без участия рассудка.

«Только не Гилгит, только не Снежинка, только не она», – думал юноша. Все молитвы вылетели у него из головы. Да и каким богам молиться, когда твоя жизнь, твоя вера стремительно летят в Нижние миры?