Начальник базы генерал Чарли Сетен напутствует бойцов:

– В случае вашей гибели, после того, как я получу подтверждение из Киева, либо подтверждение вашего командира, на счет ваших родственников будет переведена сумма страховки. Но я бы не хотел о грустном. Каждый из вас хочет остаться в живых, а там на все воля Господня! Счастливого полета вам и мягкой посадки. Надеюсь, что в недалеком будущем увижу всех вас в добром здравии… Все, в корабль солдаты! От винта! Эй, Ловелас! С богом, парень! Вот твой броник… – Они обнялись, как в последний раз.

– Генерал, не поминайте лихом, если меня будут искать люди из-за океана, посылай всех к черту! И никому не говори, что я был хорошим парнем! Все, пошел я…

Мытаров крайним из группы вбежал в дюралевое брюхо самолета и отдал честь генералу.

Тяжелый серый транспортник взмыл в чистое без единого облачка небо. Этот самолет немного походил на советский АН–12, тот самый, что пахал в Афганском небе. Тот самолет, что возил боеприпасы, продовольствие, живых солдат и гробы, тот самый – «Черный тюльпан».

Глубоким вечером приземлились в полях Польши и не теряя времени погрузились в натовские военные джипы и двинулись в сторону Киева.

Не заезжая в Киев, два джипа, с диверсионной группой, получили приказ двигаться дальше, почти на линию фронта. Жан был доволен. Что им делать в Киеве, смотреть на тупые и хмурые лица генералов и всех, кто затеял эту резню, все больше смахивающую на обычное вытеснение русскоязычного населения с территории современной Украины. Лучше сразу в бой, так привычнее и безопаснее. Мытаров был готов ко всему, в Киеве его скорее всего ждала засада из пяти или десяти сотрудников полевой жандармерии НАТО или ребята из ЦРУ.

«Плевать, прорвемся, каждый из моих наемников натаскан на одно: при угрозе любому бойцу группы мы открываем шквальный огонь, у каждого из нас в карманах разгрузки по шесть оборонительных гранат, кроме этого два пистолета и «нож разведчика» с тремя выстрелами внутри. Если что, мы легко положим роту, не то, что взвод агентов. Все путем, десант не сдается. Скоро все это закончится… Мне и так везет, как мартышке в банановой роще, даже страшно подумать, разве возможно такое?.. Надо поспать…»

Сейчас командира группы наемников волновали всего два вопроса: это его деньги и поиск сына врача Рафаэля. Вторая задача была практически не выполнима. Где можно найти человека, воюющего по ту сторону, на линии фронта, протяженностью в пятьсот километров?.. Странно, если только сработает закон гравитации, и зверь побежит на ловца… Такое случается на войне очень часто. Ведь встретился же Мот с генералом Шорохом, и он спас ему жизнь, и уже не раз. На войне часто случаются чудеса, просто никто не хочет обсуждать это, закрытая тема.

В джипах тряслись почти три часа. К полуночи показались огни лагеря командования карательного батальона «Свободная Укра».

Командир вышел из джипа, вся группа направилась в отведенную им палатку. Жан внимательно разглядывал людей с желто-синими повязками на рукавах. Среди них есть угрюмые и веселые, но все лица злые, не русские лица. Вдруг из темноты раздался окрик:

– Привет наемничкам! Эй, Вий, смотри, там и негритосы есть! Эй, черные, привет! Хе! Жаль, что негритосок нет, ха!

– Привьет, друзия! – кричали в ответ наемники, не понимая усмешек украинских националистов.

Ловелас дал команду своей группе, чтобы те не разговаривали с карателями, и шли молча в палатку. Он услышал кличку Вий, и это насторожило майора, он вспомнил темную улицу в Ростове, где два гопника чуть не убили его.

«Если это они, то им хана, мне стало нравиться убивать, нет, не то, майор, не убивать, а уничтожать убийц и маньяков, карателей и насильников. Пока за моей спиной рюкзак с оружием, я буду это делать. Я – наемник и я решаю на чьей стороне мне быть. Только мне, но с твоей помощью, Отец наш! Господи, направь свой гнев мимо меня и укрепи меня в исканиях моих. Я знаю, что я делаю все правильно. Господь, не суди строго, но все люди не могут быть добрыми, поэтому должны быть и те, кто будет чистить общество от уродов и слуг дьявола!»